Анатолий Шерстобитов - ИзоБРЕДатель-АХИНЕзатор. Новые приключения барона Мюнхгаузена в России

Дрессировка тараканов навела меня на мысль обучить ремеслу и моль. Хватит ей пожирать меха в гардеробах райгорожан. Понятливость и старательность моли были изумительны, клиенты по сей день не могут нарадоваться совершенному бритью их щек, эталонности стрижек.

И тут не обошлось без хулиганских перекосов, те же обманутые мужья, из мести, нередко подпускали своим спящим неверным женам слепо исполнительную моль, с установкой тотального бритья. При взгляде на себя фасонистые женщины, кто об свои отображения исшоркали не одно зеркало, сильно огорчались – отсутствовали даже брови и ресницы, не говоря уж о ихнем зеркальном черепе.

Кстати, один такой удовлетворённый рогоносец, математик, поведал мне занятную выкладку – у жены он четвёртый по счёту муж, с первым она прожила пять лет, со вторым – три года, третьим – год, с ним – два месяца. Расчёт прогрессии показал, что при возрасте 102 лет она будет признаваться мужчинам через каждые три секунды, то есть чаще, чем мелькают столбы за окном вагона.

Уральские морозы – штука серьезная. Люди возами сжигают дров и уголь, чтобы спастись от смертельного холода. Мой проницательный ум решил и эту проблему. Теперь даже в самый лютый мороз вы не увидите в Райграде дыма над трубами.

Все дело в том, что гипнозом и специальными препаратами я научился будить в любом человеке атавизм, то есть утраченные, казалось бы, навсегда свойства организма. Мозг давал команду, и человек покрывался мехом, любым, хоть под кролика, хоть под песца, в зависимости от тщеславного желания.

И снова эта русская непредсказуемая трактовка, казалось бы, исчерпывающего решения. Людей, обросших драгоценными мехами, стали отстреливать браконьеры, с одной особи выходило до десяти шапок. И это из соболя, норки, шиншилы! Так повсеместно утвердился неброский, но надежный мех кошки и собаки. Цвет этих мехов отличался свойством легко перекрашиваться под тот фон, на котором они находятся свыше двух часов. Задремлет этак человек на персидском ковре с его неповторимым орнаментом и, вскоре, как растворяется, сливается с этим красивым фоном. Утром, после сна он чернее сажи, с лыжной прогулки – белее снега… Райгорожане радовались этому свойству меха, как дети, кто из нас не любит наряжаться, да еще несколько раз на дню, не имея при этом в гардеробе на вешалке ни одного платья.

По желанию люди могли покрываться и перьями, чешуей, иголками, как ежи и дикобразы, но это заказывали единицы.

А вот в совхозе «Грёзы Ильича» решили обойтись без моей помощи, своими силами. Народ там быстро залохмател, но процесс атавизма на этом не остановился – у людей повырастали хвосты, вылезали клыки и острые когти, они пали на четвереньки и стали питаться исключительно сырым мясом. Передовой коллектив животноводов обратился в стаю хищников, сожрал стадо высокоудойных коров, а потом подался в заповедный лес, сея там страх и опустошение. Силами тигроловов совхозников отловили и распродали по зоопаркам мира. Шли они нарасхват, район заработал много валюты.

Дороги у нас в Райграде были неважнецкие, не хватало щебня. Я играючи решил и эту проблему. Началось все с того, что в заготконторе скопилось много яиц, пришлось прекратить прием из-за отсутствия ячеистой тары. Тогда я придумал специальный раствор для отвердения скорлупы, яйца стали принимать у населения неограниченно, сгребая их бульдозерами в огромную кучу. Крепость скорлупы была такова, что шла на рикошет пуля винтовки.

Под жарким солнцем часть яиц протухла и ее пустили вместо щебня на дорожное строительство. И опять не обошлось без казуса. Когда заасфальтировали центральную улицу Райграда, прошел кислотный дождь, и неожиданно скорлупа стала вновь первозданно хрупкой, получилась неслыханная дискомфория – улица обратилась в гигантскую сковороду дурно пахнущей глазуньи, было очень скользко. Из-под битума повыскакивало огромное количество цыплят. Так стихийно в Райграде родилась птицефабрика, горожане теперь круглый год едят дешевую курятину.

Некоторое время я бился над проблемой размягчения скорлупы, так как яйцо перед употреблением в пищу можно было вскрыть только зубилом в тисках, а под наседками яйца взрывались гранатами с радиусом поражения до двадцати метров. Размягчительный раствор я вскоре подобрал, но зорко подметил и другое. Испуганные взрывом куры сбрасывали яйца необычной формы, кто конусом, кто кубом. Я почувствовал, что стою на пороге грандиозного открытия. Вскоре представительная, щепетильная комиссия приняла у меня проект фабрики миниатюрной скульптуры. Производительность ее была безгранична, в зависимости от количества несушек, всем процессом управлял один оператор. Нажимать надо было всего три кнопки: первая – номер клетки, вторая – радиосигнал в куриные мозги с образом грядущей скульптуры, третья – легкий электрошок, несушка вскрикивала и роняла, к примеру, бюст того или иного вождя или же забавную зверушку, готовое ёлочное украшение.