Кухмейстер: Мужская поваренная книга

Белолицая продавщица с нарисованным углём и суриком лицом в полупоклоне, прогнув слегка стан от почтения и явно задерживая от волнения дыхание, в обеих ладонях молча подавала одному из покупателей, тому, что постарше, с брюшком, побольше и посолиднее, лещика. Осторожно и бережно, как хрустального. Старший самурай так же бережно принимал его в сложенные лодочкой ладони. Скривив ломкой волной рот, он низко и как-то даже вывернув набок наклонял к лещику голову. Прищурив один глаз, другим медленно и внимательно он скользил вдоль всей рыбины, от хвоста к носу. Обсмотрев, гневно отрицательно качал головой и передавал леща обратно продавщице. Она медленно клала рыбу в витрину, брала следующую, и процесс повторялся снова и снова. Снова и снова…

Наконец многое время спустя два хвоста были выбраны. Жрица Меркурия клала их на листы коричневой упаковочной бумаги. После доставала откуда-то кусок стальной проволоки, необычно хитро свёрнутой в форме этакого скрипичного ключа, и засовывала длинной стороной лещу прямо, я извиняюсь, глубоко в анус.

С чавком вырывая обратно, подносила скрипичный ключ к носу, нюхала, томно прикрывала глаза, протяжно мычала, изображая всем своим малоподвижным лицом крайнюю степень восторга. Досыта нанюхавшись, она протягивала проволоку главному толстячку, тот тоже, жадно вцепившись, нюхал железо и в свою очередь в тональности ля минор сладостно, подгибая колени, стонал. После, передавал ключ своему сглатывающему нетерпеливую слюнку подельнику, тоже приобщиться.

Вдоволь насладившись и настонавшись, парочка нюхачей со свёртками, подхватив под белы ручки свою спутницу, неторопливо и помпезно отвалила к кассе.

За сим, как подошла наша очередь, наш черёд малопристойных игрищ с задней половиной представителей отряда лучепёрых вырвал с криком и скандалом у торговки из рук тайный секретный ключ и, запрокинув назад голову, прижимая крепко к персям драгоценную добычу, стремглав бежал прочь из магазина…

…Дома же, уже глубокой ночью, тревожно затворив на болт все ставни, заперев входную дверь на все засовы, наказал домашним своим не смежая глаз бдить до утра. Палашей и фузей из рук не выпускать. Запальные фитиля не гасить. Перекликаться зычно каждые десять минут. А сам при трепещущем неверном свете сальной свечки внимательнейшим образом снимал в кабинете с секретного раритета подробный эскиз, образмеривал тщательно и карябал подробное пояснение к применению сего непристойного чуда.

Купорил чертежи, объяснительную реляцию и сам проволочный раритет в конверт коричневой плотной бумаги. Запечатывал сургуч на конверте семейной печатью и надписывал строгое распоряжение вскрыть для передачи драгоценного опыта грядущему поколению не ранее следующего столетия.

Изрядным сюрпризом явилось случившееся поутру, ещё в полусне, настойчиво-назойливое и душистое видение жареной рыбы сулы. Был удивлён, поражён, обескуражен и просто ошарашен нечёткостью работы ведомства Гекаты, так как настоящим ценителем жареной рыбы в нашей семье является мать моя, безжалостный и бескомпромиссный культуролог. Несмотря на врождённую мужественность и воспитанный годами жестоких лишений аскетизм, игнорировать, хоть и столь явно ошибочные, знаки судьбы было совершенно никак неможно. Раздражённо ворча и, как бедный московский князь, скаредно вздыхая, нервными пальцами просчитывал редкую наличность в ветхом старом вязаном калите. Выходя прочь, тщательно запирал засовы и налагал на них пудовые замки. Прозорливо остерегаясь гнусных татей, коварно настораживал на дорожке у калитки ловушки волчьих ям.

Отправляясь в путь настойчиво себе повторял: «В отличие от хмурого параджановского храма, к весёлому и оптимистичному таганрогскому рынку ведёт много дорог», но и туда, и обратно брёл исключительно Полицейской улицей (бывшей ул. Чехова). Придерживаясь теневой стороны улицы, презрительно фыркал, наблюдая чахлых детёнышей бледненьких северных отпускников, набрасывающихся с криком: «Персики, персики!» на обильную падалицу жердёл, растущих у пыльных обочин. На рынке (а таганрогский рынок – тема особая: всему миру, конечно же, при слове «рынок» наперво застит слух одесский Привоз, но, смею вас уверить, пусть одесситы не обижаются, таганрогский рынок тоже вполне «вещь в себе»), изволил закупить свежайшей сулы и бычков.