Сергей Прокопьев - Есель-моксель (несерьезные рассказы)

Степанида жила знахарством. Шептала, заговаривала, травничала.

- Кота тащить не надо, - отказалась от осмотра слабоживого пациента Степанида. - Еще оцарапает. Фотография есть?

- Моя?

- На кой мне твоя? Кота!

- Я сама-то лет двадцать не фоткалась.

- Нашла чем хвастаться, - строго сказала Степанида. - Тогда клок шерсти с живота начеши.

- Чьей?

- Да не твоей же!

Степанида дула на Тимофееву шерсть, шептала над ней, подбрасывала под потолок и внимательно следила за падением. В завершении колдовских процедур завернула клок в бумажку и швырнула в печь. Антоновне вручила пузырек с желтой жидкостью - капать Тимофею в пасть.

- Сколько должна? - спросила Антоновна, не удовлетворенная курсом лечения.

- Десятку.

- С собой нет, - сказал Антоновна, - вечером занесу.

Хотя "с собой" было.

Дома Антоновна набрала в пипетку жидкости из Степанидиного пузырька, пошла вливать целительную влагу в болезного Тимофея. Того в закутке не оказалось.

Сердце Антоновны оборвалось в нехорошем предчувствии.

- Где Тиша? - трагически спросила мужа.

- Где-где, - грубо прозвучало в ответ, - в гнезде! Околевать, поди, уполз. Они, как сдыхать, завсегда уходят из жилища.

- Ой, темнеченько! - заголосила Антоновна и принялась жалостливо звать. - Тишенька, Тиша, погоди умирать, полечимся.

Антоновна ходила по дому, заглядывала во все углы. Тимофея нигде не было.

- Ой, темнеченько! - вышла в сени.

Через минуту оттуда раздался истошный крик:

- Ах ты, тварь! Ах ты, скот! Убью-ю-ю!!!

В поисках околевающего любимца Антоновна заглянула в кладовку. Где страшно зачесалось схватить дрын потяжелее. Под потолком висело полтуши неделю назад забитого бычка. На ней, намертво вцепившись когтями, распластался Тимофей. Он хищно рвал мясо зубами. Добрая часть бычка отсутствовала.

- Заболеешь так жрать-то, - прибежал на крик муж.

- Убью! - кричала на любимца Антоновна.

Тимофей не стал дожидаться смертельного дрына, камнем упал с объеденной туши и резво, несмотря на болезнь, юркнул на улицу.

Антоновна ругала кота, мужа, который низко повесил бычка, оплакивала уничтоженное мясо и думала: платить Степаниде или обойдется?

Платить, по-хорошему, было не за что. Но ведь порчу может навести. Ладно, если на кота-вредителя, а вдруг - на саму Антоновну...

БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАЕМОСТЬ

рисунок

И ПОД ЕЁ АТЛАСНОЙ КОЖЕЙ

Суицидников Виктор Трофимович Сажин чувствовал за версту. Не успеет на своем конце провода бедолага доложить, что через минуту смертельно разящей пуле даст ход в истерзанное сердце или что окно распахнуто, до полета по законам всемирного тяготения лбом об землю всего один шаг, - эта кровавая трагедия еще не сорвалась с языка, а Виктор Трофимович уже чувствует: от трубки телефона службы доверия, где подрабатывал по ночам, несет самоубийством.

В то дежурство, как только радио пробило полночь, Виктор Трофимович поворотом ручки заткнул крикливое "окно в мир" и начал в тишине укладываться на скрипучий диван.

Куда там уснуть! Сразу заблажил телефон. От звонка веяло кладбищем.

"Я тут при чем?" - раздраженно подумал Виктор Трофимович и снял трубку.

- Значит так, - без "здрасьте" раздалось в ней, - сейчас открою бутылку водки, выпью стакан и повешусь.

"Ну и дурак! - подумал Виктор Трофимович. - Уж пить так весь пузырь..."

- Как вас зовут? - спросил он.

- Без разницы, - отказался от знакомства собеседник.

- Меня - Виктор Трофимович, - не обиделся Сажин. - Что у вас стряслось?

- У меня обнаружен СПИД.

Виктор Трофимович испуганно оторвал трубку от уха. СПИДа боялся панически. Предохранялся от него днем и ночью. В парикмахерской наотрез отказывался от штрихов, наносимых бритвой на шее и висках. Вдруг на лезвии осталась от предыдущего клиента частичка СПИДоносной крови? Летом остервенело боролся с комарами, и редко какому удавалось пробиться к кровеносным сосудам. Если хоботок крылатого упыря все же осквернял кровь, Виктор Трофимович пусть и не срывался в поликлинику сдавать анализы, молитву самосочиненную обязательно повторял про себя: "Боже праведный, спаси и сохрани от СПИДа, дай надежный иммунитет от заразы в трудную минуту".

Сорок раз подряд читал молитву. Чтобы наверняка услышал Создатель. Хотя по жизни Виктор Трофимович крещеным не был.

- Сейчас бутылку открою, - тускло повторила трубка, - выпью и на люстре повешусь.

- Может не выдержать, - брякнул Виктор Трофимович.

- Что не выдержать?

- Разве не знаете, - вильнул на дежурную тропу Виктор Трофимович, самоубийство - великий грех.