Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 2

– Это будет зависеть от многих причин. Главным образом, от вдохновения.

– А что тебе нужно для вдохновения?

– Художнику для вдохновения нужна любовь. Желательно, неразделенная.

– Если бы ты влюбился в меня, у тебя появились бы все необходимые для вдохновения предпосылки, – усмехнулась принцесса. – Скажи, ты мог бы в меня влюбиться?

– Художник всегда должен любить того, кого он изображает. Иначе получится не портрет, а карикатура.

– Это отвлеченный ответ, а я задала конкретный вопрос. Ты мог бы в меня влюбиться?

– Разве возможна любовь между принцессой и бродячим художником?

– Говорят, на свете нет ничего невозможного… – тихо ответила принцесса. – И потом, мы ведь говорили о неразделенной любви… о безнадежной любви… Что может быть безнадежней, чем страсть шута к королеве?

– Только страсть королевы к шуту.

– Это хорошая шутка, – без улыбки сказала принцесса.

– Значит, я подхожу на роль шута.

– А мне, судя по всему, отводится роль королевы?

– Во всяком случае, я не думаю, что вам потребуется много времени, чтобы войти в эту роль. В вас есть что-то царственное…

– Ты мне льстишь. Как твое имя?

– У шута не бывает имени.

– Совсем как у королевы.

– Вот только причины разные.

– Какие же?

– К королеве никто не смеет обращаться по имени, к шуту – не хочет.

– Но художник – не шут.

– Шут. Только, может быть, рангом немного повыше. Ведь и художник, и шут существуют для развлечения сильных мира сего.

– Ты чувствуешь себя ущемленным из-за того, что родился шутом, а не принцем?

– О шутах иногда помнят дольше, чем о тех, кого они развлекали…

– И ты надеешься стать одним из этих исключений?

– Нет ничего, на что нельзя было бы надеяться даже шуту.

– Может быть, ты и шут, но у тебя честолюбие принца.

– Это плохо?

– Для шута – более, чем плохо. Вероятно, даже смертельно. Короли не любят честолюбивых шутов.

– Зато их любят королевы. И принцессы.

– Ты забавный. И с тобой не скучно. Скажи еще что-нибудь. Я хочу посмеяться.

– Вы наняли меня в качестве живописца или в качестве шута?

– Когда шут задает несмешные вопросы, он перестает быть шутом.

– И кем же он становится?

– Смертником.

– Ваше высочество говорит как настоящая королева.

– Я и есть настоящая королева. В будущем.

– Мы живем в настоящем.

– Только телом. А мыслями мы живем либо в прошлом, либо в будущем.

– Так как вы еще слишком юны, чтоб жить прошлым, можно сделать вывод, что в мыслях вы уже мните себя королевой.

– Уж не собираешься ли ты обвинить меня в государственной измене?

– Я только хочу сказать, что разница между королевами и шутами не так велика, как принято думать: и те, и другие живут надеждой.

– Пока молоды. В старости те и другие живут воспоминаниями.

– Если в юности шут любил королеву, ему будет, о чем вспомнить в старости.

– Если он до нее доживет. Что маловероятно.

– Есть вещи, сделав которые, человек умирает без сожаления, потому что ничего лучшего в его жизни уже не будет.

– Ты слышал историю о Клеопатре и ее любовниках?

– Да.

– Скажи, а ты согласился бы заплатить жизнью за ночь любви с королевой?

– Ваше высочество, соблаговолите сидеть неподвижно.

– Шут приказывает королеве?

– Королева сердится?

– Королева никогда не снизойдет до того, чтобы сердиться на шута.

– А шут никогда не снизойдет до того, чтобы приказывать королеве.

– Ты дерзок, как настоящий шут.

– Нужно быть настоящим шутом, чтобы в тебя влюбилась настоящая королева.

– Нужно быть настоящим ослом, чтобы надеяться на это.

– Истории известны и такие случаи.

– Ты имеешь в виду этого распутника Апулея?

– Ваше высочество, на сегодня сеанс окончен. Позвольте мне удалиться.

– Приходи завтра в это же время. И не забудь прихватить с собой запас острот посвежее.

– Честь имею кланяться, королева.

– До встречи, шут…

Покинув свое место во главе кочевья, Вар галопом проскакал мимо воинов к обозу и остановил коня возле повозки, в которой спал, разметавшись на мохнатых шкурах, мальчик по имени Мир.

– Давно он спит? – спросил Вар у пожилой женщины, приставленной для присмотра и ухода за ребенком.

– Да, почитай, и не просыпался сегодня…

– Он не заболел?

– Да кто его знает… – равнодушно пожала плечами женщина.

– Так лекаря позови! – раздраженно воскликнул Вар.

– Мы не лечим своих больных… Если человеку суждено умереть, лечить его бесполезно. Если ему суждено жить, он поправится и так…