Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 2

– Ну вот, малыш, мы и сделали с тобой первый шаг к трону… Самое трудное – выбрать дорогу и сделать по ней первый шаг. Многие так и простояли всю жизнь на одном месте с поднятой ногой, не решаясь шагнуть…

Любовь на четвереньках доползла по пушистому ковру до ног сидевшей в кресле Марии и подняла на нее чистый, но неосмысленный взгляд синих глаз.

– Ну что, вот так мы и собираемся всю жизнь на четвереньках ползать? – улыбнулась Мария и протянула девочке руку.

Любовь оторвала левую ручонку от пола и с сосредоточенным видом попыталась ухватиться за палец женщины, но промахнулась и уткнулась мордашкой в ковер.

– Ох, какие мы неловкие! Носик не ушибли? Нет? Ну вот и славно. Давай попробуем еще разок…

Вторая попытка оказалась гораздо более успешной. Любовь ухватилась за палец Марии и, качаясь на подгибающихся ножках, выпрямилась.

– Какие мы молодцы! Жаль, что мама нас не видит. Вот как мы стоим и почти совсем не качаемся!

Любовь разжала пальчики и, шлепнувшись на попку, захныкала.

– Кто это плачет? Кыска? Ну конечно, кыска! Наша девочка никогда не плачет! Наша девочка всегда смеется!

С громким сопением Любовь встала на четвереньки, потом оттолкнулась ручками от пола и стала распрямляться. Мария слегка поддерживала ее, но когда Любовь встала совсем прямо, отпустила руку. Девочка зашаталась, однако устояла, после чего неуверенно подняла и тут же снова опустила ножку. И хотя шажок, который она сделала, был короче воробьиного скока, Мария со счастливым смехом расцеловала ее в обе щечки и сказала:

– Ну вот, малышка, ты и сделала свой первый шаг… А первый шаг – это половина пути…

Проходя по шумной, многолюдной улице, Танаис заметила двигавшийся в окружении стражников роскошный паланкин, и какое-то неясное чувство заставило ее остановиться и проводить его пристальным взглядом.

Тонкая женская рука на миг отвела шелковую занавеску, и Танаис увидела до боли знакомый профиль.

Остановившись, точно пораженная громом, она смотрела вслед паланкину и бормотала сквозь зубы:

– Мне померещилось… Этого просто не может быть…

Паланкин остановился у запертых дворцовых ворот, которые начали медленно отворяться.

Танаис еще раз взглянула на паланкин и, видя, что он вот-вот скроется из виду и увезет навсегда свою тайну, бросилась вдогонку.

Расталкивая прохожих, она подбежала к воротам, однако телохранители с мечами наголо преградили ей путь. Она разметала их, как вихрь – осеннюю листву, и распахнула дверцу паланкина.

С мягкого сидения на нее с любопытством и чуть встревоженно смотрела Мария.

– Что ты делаешь здесь?! – изумленно воскликнула Танаис.

– Ну, вообще-то я здесь живу, – усмехнулась красавица, чей испуг совершенно прошел, когда она увидела Танаис. – Ведь ты же не собираешься причинить мне какой-нибудь вред?

– Вред? Тебе? Ты, что, совсем не узнаешь меня?

– Ну как же, узнаю. Наверное, ты – тот самый, что сбежал на днях из приюта для умалишенных?

– Нет…

– Так ты точно не сумасшедший? – продолжала допытываться красавица, явно забавляясь смущенным видом Танаис.

– Некоторые люди склонны считать всех художников сумасшедшими. Но мне кажется, что вы не из их числа.

– Так ты художник?

– Я довольно неплохо рисую, умею ваять и лепить из глины, но едва ли меня можно назвать художником. Ведь не всякий, кто сочиняет стихи, – поэт.

– Говорят, настоящий гений всегда скромен. Если это правда, ты должен быть намного талантливей моего придворного живописца. Он вытирает испачканные краской кисти о холст и имеет наглость выдавать свою мазню за живопись. Я хочу заказать свой портрет тебе.

– Почту за честь.

– Сколько ты берешь за работу?

– Я сделаю это из любви к искусству.

– Я принцесса, а не нищая, и не нуждаюсь в подаяниях. Если ты отказываешься назвать свою цену, я сама решу, сколько тебе заплатить, когда портрет будет окончен. У тебя есть какие-нибудь неотложные дела?

– Нет.

– Тогда я хотела бы, чтоб ты приступил к работе немедля.

– Как будет угодно вашему высочеству.

– Что необходимо тебе для работы? – спросила принцесса, когда они остались вдвоем в ее покоях.

– Кисти, краски, холст и мольберт.

Когда все необходимое принесли, принцесса спросила:

– Куда мне сесть?

– Куда будет угодно вашему высочеству.

Принцесса села в глубокое кресло, приняла мечтательную позу, и Танаис углем стала делать набросок.

– Ты быстро работаешь? Сколько времени займет портрет? – полюбопытствовала принцесса.