Сказки и мифы народов Филиппин

Известна и более архаическая концовка этого мифа, где отец принесенного в жертву Игона приказывает надеть его голову на шест и танцевать вокруг нее, чтобы умилостивить его дух, — ритуал, от которого ифугао отказались вместе с охотой за головами (см. 69, 257, приложение Л. Кейса).

В этом тексте, записанном в 1907 г. Зайденаделем от бонтокского сказителя Матью, миф о потопе объединен с мифом о сотворении людей из тростника, версия которого помещена в настоящем сборнике ("Сотворение человека").

Воспоминание об этом сюжете сохранилось и в мифе о претворении ями в виде не получившей развития темы двух мужей — Дипигангена и Дичакулмана, спасающихся от наводнения на двух вершинах гор (22, 47).

Во второй версии того же мифа на горах пережидает наводнение неопределенное количество людей.

Игороты — редко употребляющееся ныне обобщенное название горных народов Северного Лусона.

Уже эта вполне отчетливая двумирность сказаний ставит под сомнение утверждение Фреда Эггана, согласно которому герои сказаний живут в мире духов [35, 331].

Заметим, однако, что именно в упомянутых сказаниях, как, впрочем, и в некоторых других, отчетливо выступает характерная в первую очередь для мифов арматура взаимоотношений между свойственниками — шурином и зятем — подателем и получателем женщины (и соответственно получателем и подателем различных благ), рассматриваемая Леви-Строссом в первом томе его "Мифологии" [см. 48]).

Не следует забывать о том, что перед появлением испанских колонизаторов равнинные народы Филиппин в культурном отношении были гораздо ближе к горным племенам, чем теперь. Так, по свидетельству Бейера [28, 93], жертвоприношение свиньи у ифугао чрезвычайно напоминает соответствующую церемонию у висайя, описанную Пнгафеттой [см. 11, 90 — 91].

Безоговорочно верят современные рассказчики в подлинность и сиюминутность сверхъестественных событий, описываемых в быличке, повествующей о встречах людей с различными категориями духов-ингкантос [см. 39; 57], которым в христианизированной части Филиппин нередко приносят еще жертвы [см. 42, 84 — 85]. Этот интересный жанр, количественно не уступающий этиологическим сказкам, к сожалений), не представлен в данном сборнике.

Соблазнительной выглядит параллель между этиологической сказкой таосуг "Как появилась луна" и тингианским преданием "Как Анониболинаен стала женой солнца", где речь идет о невесте, похищенной солнцем с помощью стебля вьющегося растения [см. также 30, № 35].

Фэнслер именует эти сюжеты "Обезьяна и крокодил", "Сотрудничество зверей", "Обезьяна и черепаха" [38, VIII], но, как мы увидим, в некоторых версиях этих сказок выступают и другие животные.

У Фэнслера они именуются: "Соревнующиеся женихи", "Каранкал" и "Гуатчинанго" [32, VIII].

Со стороны формы отличие легенд от сказок, по мнению Макса Люти, состоит в том, что сюжет первых, как правило, одноэпизоден [см. 50, 124].

Причем некоторые из них как бы тяготеют в сторону легенды, где мы имеем дело с имеющим "воспитательное значение" превращением — наказанием (см., например, тексты багобо и букиднонов, публикуемые в этом сборнике), в других же, как бы остановившихся на полпути к волшебной сказке, превращение в обезьяну или иного зверя оказывается единственным выходом для обездоленного ребенка, которого всячески третируют то мачеха, то дядя с теткой, а то и родная маменька [см. 65, 552 — 556; 58, 283 и др.].

Махал Макакаако — верховное божество мангианов, творец всего сущего.

Мальвай — букв, "медлительный".

Далидали — букв, "быстрый".

Боло — похожий на тесак нож, используемый филшшшщами мак орудие труда (для обработки дерева и других работ) а также как оружие.

Дага — букв. "Земля".

Абака, или манильская пенька, — волокно, добываемое из прядильного банана. Издавна используется на Филиппинах для изготовления тканей.

Манобо населяют горные районы в провинциях Суригао дель Порте и Суригао дель Сур (северная часть о-ва Минданао). Численность — 55 000 человек. Селятся группами кровных родственников. Анимисты.

Анитан — верховное божество мапобо. Анго наказан за то, что насмехался над лягушками: насмешки над животными (лягушками особенно) являются у манобо табу.