Кретьен Труа - Персеваль, или повесть о Граале

Такою речью неучтивой:
«Друг, ваша просьба справедлива,
Возьмите их как свой трофей,
Вы ж, как последний дуралей,
У нас их требуете здесь».
Сказал король: «Оставьте спесь,
Во имя Бога, Кей, вы дерзки,
И шутки ваши слишком резки
С тем, с кем знакомы вы едва ль.
Здесь вы не правы, сенешаль.
Сей юноша, будь не в обиду,
Пусть глуповат немного с виду,
Но можно полагать, что он
В семье достойной был рождён
И коль беда вся в воспитанье,
В плохом наставнике, познанья
Приобретёт он, может статься.
Грех над другими насмехаться
И, обещая, не давать.
Достойный человек бросать
Не должен на ветер слова,
Иль кара будет такова,
Что тот, кому вы обещали,
Но обещанье не сдержали,
Вас будет презирать потом.
Отсюда к выводу придём,
Что лучше другу отказать,
Чем заставлять его страдать.
И знайте истину простую,
Что обещания впустую
Вас самого же и обманут:
Все уважать вас перестанут».
Так Кею государь сказал.
Юнец же, покидая зал,
Заметил деву-чаровницу
И поприветствовал девицу.
Та, возвратив ему привет,
Со смехом молвила в ответ [31] Со смехом молвила в ответ... – Этот смех имеет, скорее всего, магический смысл. Персеваль находится в особом контакте с этой странной девицей и королевским шутом. Оба они изрекают пророчества, которым суждено исполниться. :
«От сердца чистого я верю
И в том вас, юноша, заверю,
Что в мире не было, и нет,
И никогда не будет впредь
Воителя, достойней вас.
Я это поняла сейчас».
Та не смеялась уж дотоле
Шесть с лишним лет, и так как вволю
Со смехом громко речь вела,
Она услышана была.
Тут Кей, вспылив негодованьем,
Был недоволен предсказаньем,
По щёчке, что нежнее пуха,
Её хлестнул он оплеухой
Так, что упала наземь та.
И в гневе он толкнул шута,
Стоявшего пред очагом,
В огонь пылающий пинком
За то, что прежде этот шут
Твердил, бывало, там и тут:
«Девица эта засмеётся,
Когда ей встретить доведётся
Того, кто рыцарством велик».
Тогда раздались плач и крик.
Юнец как ничего не слышал –
За Алым Рыцарем он вышел.
Йонет, что ведал каждый лаз
И двор оповещал тотчас,
Без всякого сопровожденья
Покинув зал, в одно мгновенье
В саду чрез тайный ход пробрался
И на дороге оказался,
Где юношу тот рыцарь ждал.
Юнец же быстрой рысью мчал
Впрямь на врага, дабы успеть
Его оружьем завладеть.
Тот ждал и чашу золотую
Поставил на плиту большую,
Как вдруг узрел: ему навстречу
Мчит юноша и грозной речью
Так обращается к нему:
«Доспехи вам уж ни к чему.
Носить не вправе вы их боле,
То короля Артура воля!»
Ему ответил рыцарь так:
«А что, нашёлся тот смельчак,
Что встать за короля намерен?
Пускай не прячется теперь он,
Раз есть действительно такой.
– Кой чёрт, сеньор, вы надо мной
Так издеваетесь? Снимайте
Своё оружие и знайте:
Оно уж мне принадлежит.
Приказ вам медлить не велит».
Другой в ответ ему: «Юнец,
Я спрашиваю, наконец,
От короля придёт ли кто-то
Со мною для сведенья счёта?
– Сеньор, снимите вы броню,
Иначе не повременю
И сам сниму я с вас оружье.
Ещё поколочу к тому же,
Чтоб не дурачили меня».
Тут гневный рыцарь шест копья
Схватил двумя руками ловко
И двинул им с такой сноровкой
Между лопаток молодца,
Что прямо в шею жеребца,
Упав, уткнулся тот лицом.
Гнев овладел тогда юнцом:
Удар не в меру был болючим,
А стыд – невыносимо жгучим.
И вот он точный взял прицел.
Враг поберечься не успел,
Дрот в глаз и мозг ему вонзился
Да так, что с кровью мозг пролился,
Ему загривок окропив.
Дыхание перехватив,
Объяла боль его всего.
Не молвив слова одного,
На землю рухнул он плашмя.
Валлиец спешился с коня
И, дрот свой вытащив, скорее
Снял щит, подвешенный на шее
Убитого. Беда с шеломом:
Как снять его? каким приёмом?
Хотел он было взять и меч.
Не зная, как его извлечь,
То так, то так вертел он ножны
И стал тянуть неосторожно,
Что мочи вырвать меч хотел.
Йонет на всё это смотрел,
Смеясь над парнем неуклюжим:
«Что вижу я и как с оружьем
Вы обращаетесь, дружок?
– И самому мне невдомёк:
Король ваш отдал мне доспехи,
Но снять их не дают помехи.
Мне тело б на куски рассечь,
Чтоб хоть один доспех совлечь,
Так плотно прилегли, смотри,
Снаружи к телу, изнутри,
Став с ним как целое одно.
Их отделить мне мудрено.
– Не беспокойтесь, погодите,
Я сам сниму их, коль хотите.
– Поторопитесь и сей миг
Немедля мне отдайте их».
Раздел, разул его Йонет.
Вот ни брони на мёртвом нет,
Ни туфель, ни штанов, шелом
Снял с головы его, потом –
Экипировку остальную.
Но победитель ни в какую
Не пожелал наряд свой снять
И не хотел Йонету внять.
А уговаривал тот долго
Надеть тунику, что из шёлка
С подкладкой мягкою, доселе
Носимой рыцарем на теле.
Йонет не смог его разуть,
Ведь башмаки менять отнюдь
Был юноша не расположен:
«Чёрт побери, ужель я должен
Подарок матери презреть
И это на себя надеть!
Моя рубашка не тряпьё,
И мне ль, пеньковую, её
Менять на тонкую рубаху?
Тунику, держащую влагу,
На ту, что в миг единый мокнет?
От сожалений пусть усохнет
Тот, кто взамен одежды лучшей
Наряд наденет самый худший!»
Безумца вразумлять вотще:
Опричь оружья вообще
Не прикоснулся ни к чему.
Зашнуровав штаны ему,
Йонет на них приладил шпоры,
В кольчугу облачил, которой
Нигде мы лучше не найдём,
Затем на голову шелом
Он водрузил, и сел тот ладно.
И показал ему наглядно,
Как меч на поясе носить,
Так чтоб свободно с ним ходить;
Ему он ногу в стремя вставил
И сесть на скакуна заставил –
Юнец ни стремени, ни шпор
Ещё не видел до сих пор,
Пуская в ход лишь прут иль плеть.
Йонет учил его владеть
Щитом, копьём, ему отдав их.
Так прививал полезный навык.
И молвил юноша: «Друг мой,
Возьмите лошадь вы с собой,
Она и резва и умна,
Но мне уж больше не нужна,
И потому отныне ваша.
А эта золотая чаша
Пусть к государю возвратится.
Вы передайте той девице,
Что за её обиду Кею,
Пока я жив, отмстить сумею».
Йонет пообещал помочь –
И, мол, исполнит всё точь-в-точь,
О чем его валлиец просит.
Простились. Кони их уносят.
Туда, где двор вкушал обед,
Чрез ту же дверь вошёл Йонет
И отдал кубок королю:
«О сир, я радость в вас вселю:
Тот рыцарь, что здесь был недавно,
Добыл в бою ваш кубок славно
И передал его для вас.
– О ком вы это мне сейчас? –
Спросил король, ещё грустя.
– Сир, говорю вам не шутя
О том валлийце молодом,
Что въехал к нам сюда верхом.
– Так это он, валлиец некий,
Что у меня просил доспехи,
Принадлежащие тому,
Кто прибегал здесь ко всему,
Чтоб нанести мне оскорбленье?
– Да, это он, и нет сомненья.–
А как же смог добыть он кубок?
Иль снизошёл тот до уступок
И добровольно возвратил?
– Скажите лучше, что добыл
Его валлиец, став убийцей.
– Прошу, подробней о валлийце.
– Я знаю только то, что видел:
Тот рыцарь юношу обидел,
Боль причинил ему древком,
А он ударил прямиком,
И меткий дротик, словно в воск,
Вонзился в череп; вытек мозг,
И так он вышиб дух злодею».
Король тут обратился к Кею:
«Ах, как меня вы огорчили!
Ваш злой язык, рассадник гили,
Такую чушь нагородил,
Что общества меня лишил
Того, кому обязан я.
– Он передать просил меня, –
Сказал Йонет, – той бедной деве,
Которую ударил в гневе
Кей сенешаль, что за неё
Он отомстит, коль на сиё
Даст изволение судьбина».
Тут шут, сидевший у камина,
Вскочил, услышав речь такую,
И перед королём, ликуя,
Подпрыгнул и пустился в пляс.
«Мой добрый сир, – сказал смеясь, –
Господь храни меня, внемлите:
Грядут ужасные событья.
Всё скоро сможете узреть.
Придётся Кею сожалеть
О деле рук и ног своих,
О языке, что глуп и лих,
И о своём дурном злоречье.
Через неделю недалече [32] Через неделю недалече ... – Это пророчество шута важно для понимания внутренней хронологии романа. В первой половине романа приключения Персеваля длятся всего несколько дней.Читать дальше