Алигьери Данте - Божественная комедия в цитатах и афоризмах

Мечтаю в этой пропасти собрать я…
Иначе алчность землю сокрушит.
Вы истрепали честь свою, как платье,

Вы потеряли совесть, разум, стыд:
Из золота вы сотворили бога,
Как идола язычество творит,
Его законы соблюдая строго…

…Я заглянул туда, где чернота:
Из каждой ямы ноги жертв торчали,
А тел не видно было… Нагота

Ступней меня смутила. И вначале
Я не увидел, что подошвы ног
Огнем объяты. Грешники кричали

И так рвались отчаянно.

Но закричал Вергилий:
«Даже ты Глупцов мягкосердечных не умнее…
Те грешники преступны и пусты,

И должное воздал бы их вине я!
Ты там, где состраданью места нет.
И на себя вину берешь страшнее

Иных, когда в Аду, где гибнет свет.

Я круглый ров увидел: тень за тенью
Сквозила в нем, одна другой темней.
Их цепь напоминала погребенье

Торжественное умерших людей.
Печально это шествие тянулось
И влагу высекало из очей…

Я пристальней вгляделся. Содрогнулась
Моя, от слез уставшая, душа,
Что незнакомой болью захлестнулась.

Шли тени (тут я замер, не дыша).
Так странно были свернуты их шеи —
Лицом к спине.

«Пускай он сгинет в смоляном кругу.
В тот город, где ему подобных много,
Я вновь без промедленья побегу:

Там все продажны и забыли Бога.
И лишь Бонтуро не прельщает звон
Преступной взятки… Всем другим дорога

В кипящий чан!»

Но мне Вергилий пояснил в ответ:
«Не бойся, сын мой! Демоны трепещут

От бешенства, но в злобе этой нет
Для нас угрозы: гнев в зрачках искрится
Лишь против тех, кому немало лет

Здесь суждено за тяжкий грех томиться…»

Подобно жабам, что глядят из тины,
Здесь грешники торчали из смолы
И вновь ныряли – нет мрачней картины!

«О человек! В Наварре я родился,
Но мой родитель негодяем был,

Развратничал и быстро разорился.
Тогда я в услуженье поступил
И вскоре из слуги преобразился

В почтенного вельможу. Полюбил
Меня король Тебальд. И вот тогда-то
В его глазах себя я погубил:

Брал взятки, был пособником разврата».

И вот наваррец, улучив мгновенье,
Чертей коварных не заставил ждать

И прыгнул в ров, чтоб избежать мученья.

«Ты будешь мой!» – всей яростью утробной.
Свистящей, лук покинувшей стреле
В кипящий ров он кинулся подобный.

Но мученик давно исчез в смоле
И выглянуть оттуда не решался,
А бес, блеснув, как молния во мгле,

Взмахнув крылами, на берег поднялся.

Я чуял близость горестной напасти.
И дыбом встали волосы мои
При мысли, что спастись – не в нашей власти.

Крылатые гонители явились…
Но и боязнь моя уже прошла.
Из пятого ущелья не решились

В погоню черти броситься.

Один из «братьев» молвил в свой черед:
«Я об уловках дьявола когда-то
В Болонье слышал толки: он народ
Обманывать привык. А дьяволята —
Исчадье лжи и хитрости – не раз
Губили мир…»

…Толпа теней растерянных блуждала.
На каждом был глубокий капюшон
Той мантии, что мне напоминала

Монаха рясу и со всех сторон
Своею пестротой и позолотой
Глаза слепила, словно отражен