Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

Ему я сказал: «Оседлай поскорее коня —
Уже на востоке я проблески вижу огня».

Когда ободняло, я был уже в дальнем краю.
О, если б вернуть мне любовную полночь мою!

Опомнилось сердце, но стал я печален и слаб.
Отринул я радость, забыл и любовь и Рабаб.

Я жаждал свиданья, она же корила меня,
Невинность мою за чужую виновность кляня.

Ища утешенья, тогда я к рассудку прибег —
Пора подошла, на висках проступал уже снег.

И вот от Рабаб появился с вопросом гонец:
«Раскаялся ль он, образумился ль он наконец?

Кто смог бы потайно на истину мне намекнуть?
И правда ль, что он собирается нынче же в путь?»

О, если с конем не смогу разлучить ездока,
Пусть я до могилы не выпью воды ни глотка!

Она к безутешному тайно послала гонца,
Сулила награду, которой все жаждут сердца.

Она упрекала того, кто безумно влюблен,
Кто страстью палим, кто измучен, — и ринулся он,

На крыльях понесся, стопы не касались земли.
Советы друзей образумить его не могли,

Напрасно они порицали мой страстный недуг,
Порочить тебя — вот Аллах! — не посмеет и друг.

Так сильно страдал я, так болен я был поутру,
Что, видя меня, все подумали — скоро умру.

Кто болен любовью и ревности ведал кипенье,
Кто долго терпел и, страдая, теряет терпенье,

Тот жаждет всечасно, и цель им владеет одна,
Но, сколько ни бейся, ни ближе, ни дальше она.

Подумает только: «Я хворь одолел!» — но, угрюмый,
Вновь страстью кипит, осаждаем назойливой думой:

«Она холодна», — и тотчас из горящих очей
Покатятся слезы и в бурный сольются ручей.

Когда он один, со своею желанной в разлуке,
Бедняк убежден, что до гроба не кончатся муки.

Он призраком бродит, покойником стал, хоть и жив,
На плечи любовь непосильною ношей взвалив.

И жизнь ненавистна, и ум ни во что не вникает.
Кто любит такую, на гибель себя обрекает;

Лишится ума, кто влечения к ней не уймет;
Замрет в удивленье, кто нрав ее честный поймет.

Много женщин любил я, и сердцем они не забыты,
Но любовные думы с печалью глубокою слиты.

Знайте, други, недавно я в знатную страстно влюбился,
Ей в роскошном дворце услужают рабы и наймиты.

Нрав у девушки мил, и прельстительны пышные бедра,
С нею в близком родстве благородных кровей курейшиты {128} 128 Курейшиты — племя, владевшее Меккой еще в доисламский период. Из курейшитов вышел пророк Мухаммад, а также и халифы из династии Омейядов. .

Во дворце у нее много женщин в ее подчиненье,
Предки знатны ее, между всеми они знамениты.

Скажешь ты: облаками укутано нежное солнце,—
Тонок йеменский плащ, золотыми узорами шитый.

Взор блеснул из-за шелка, мое обезумело сердце —
Но задернулся плащ, ей служанки прикрыли ланиты.

И сказал я, уже отделен от нее покрывалом:
«Вот награда любви?» — а рабыни ее деловиты,

И сказала одна из невольниц ее тонкостанных:
«Кто влюблен, те порой не напрасно бывают сердиты.

Надо так поступить, чтобы стал стихотворец доволен:
Чтобы дело уладить, служанку к нему отряди ты.

Он и честен и чист; кто толкует тебе о разрыве,
Тех не слушай, беги, наставления их ядовиты.

Бога, что ль, не боишься? Твой пленник, тобой покоренный,
И на Страшном суде справедливой достоин защиты.

Иль его ты убей, и навеки его успокоишь;
Ты — живи, он — умри, — значит, оба вы будете сыты,—

Иль убийце отмсти, как написано — око за око —
По Святому писанью, — и будут обиды убиты.

Или, в-третьих, его полюби, как воистину любят,
Худо, если любовью коварство и злоба прикрыты».

Посмотри на останки, которые кладбищем серым
Средь долины кривой меж Кусабом лежат и Джарейром {129} 129 Кусаб и Джурейр — местности около Мекки. .