Аляска Ангелини - Невыносимый

— Отвали от меня! — она пытается выдернуть руку из моего захвата, и нож падает на пол, когда я едва не переламываю ее запястье.

— Ты действительно думала, что я не узнаю, что ты делаешь? — взрываюсь я. Моя рука сжимает ее горло, а собственное прошлое, встает перед глазами красной пеленой. — Что я тебе говорил? Ты просто не можешь не сопротивляться, не так ли? — я впечатываю ее в стену, даже не задумываясь, что делаю.

— Давай же, — булькает она задыхаясь. — Сильнее.

Я усиливаю хватку и замечаю, что ее руки тянутся вверх, как будто она хочет схватить меня за руку, но останавливается, просто закрывая глаза. Я не могу сделать это. Не могу понять, как легко она принимает исход. Она уже мертва. В душе.

Губы Дианы синеют. Я выпускаю рабыню из рук, загоняю в сторону кровати и накрываю ее своим телом, прежде чем она может ускользнуть. Паника на ее лице говорит мне, что она знает, что будет дальше. Вопль заполняет комнату, когда я борюсь с ее сопротивлением и заковываю в наручники. На ум не приходит ничего кроме крови, которой была покрыта моя жена. Единственная настоящая рабыня, которая когда–либо была у меня. Я не смог спасти ее тогда; даже не увидел глубину всей той боли, которую она хранила из–за утраты нашего новорожденного сына. Попытка Дианы болезненно напоминает мне об этом. Слишком болезненно, чтобы я мог принять это.

— Теперь ты заплатишь за свою глупость.

Своими действиями она причинила мне боль, вскрыв эмоциональные раны, которые я даже не знал, что все еще были. Те, что я отгонял от себя так, как только мог. Эта опасная ситуация доводит меня до отчаяния, и я не могу думать ни о чем другом, как преподать ей урок, который так или иначе заставит ее отказаться от желания умереть.

Лямки платья соскальзывают, когда я дергаю его вниз, обнажая ее грудь. Я не собираюсь дожидаться ее реакции. Моя одежда летит на пол, и я возвращаюсь обратно, кусая девушку за шею, посасывая нежную кожу и прокладывая путь ниже.

— Нет, — всхлипывает она, мотая головой.

— Да, — произношу я с большим трудом. — Ты не хотела ничего чувствовать, так что без вариантов.

Я стаскиваю ее платье до бедер, оттягиваю трусики, пока не слышу, как они разрываются с одной стороны. Натягивая их рывком, они врезаются в ее киску.

— Ты знала о последствиях. Знала, что я наблюдаю, — говорю я, стягивая их, чтобы образовалось давление между ее складок, перед тем, как сжимаю трусики еще сильнее. — И все же ты попыталась навредить себе. Как думаешь, что должно было произойти дальше? Определенно не смерть, которую ты так жаждешь.

— Остановись, — выкрикивает она. Ее голова поднимается, когда я наклоняюсь и всасываю в рот ее сосок, сжимая его зубами. Мои глаза остаются на ней все время, пока я дразню тугую горошину, повторяя действия. Жестко кусая напоследок. — Пожалуйста… Господин, — умоляет она, и голос к концу становится громче.

Рычание грохочет в моем горле, и я разжимаю губы. Назначенное мной стоп–слово —произнесено. У Дианы нет другого выхода. Если бы у нее все получилось, то сейчас, она была бы уже мертва в том шкафу. Возможно, мои действия выглядят неприемлемыми, но что остается делать? Я заставлю ее чувствовать, даже если это будет последняя вещь, которую мне суждено сделать.

— Скажи это еще раз, рабыня, — моя рука запутывается в густых волосах, пока я удерживаю ее голову и посасываю нижнюю губу.

— Слезь и я выполню, — слова, вылетающие из ее рта, заставляют бежать мою кровь еще быстрее.

— Ты не можешь торговаться со мной. Здесь я отдаю приказы, а не ты, — я сжимаю сильнее, боль отражается на лице рабыни, и я запрокидываю ее голову назад под неудобным углом. Недовольство превращается в стон, когда мой член скользит напротив ее мокрой щели.

— Скажи это.

Она втягивает воздух ртом, пока я продолжаю об неё тереться. Мой член изнывает от желания оказаться в ней, почувствовать крепкий захват, пока я буду погружаться в ее тело до самого основания. Мои внезапные опасения приводят меня в замешательство: должен ли я буду двигаться в её киске быстро, пока она не станет молить меня о пощаде, или я буду должен быть медленным и по возможности страстным. Обычно это не мой стиль. Не был им даже с Розой.

— Ты остановишься, если я повторю это?

Опускаю руку вниз, и я проталкиваю ее так, что она оказывается между девичьих ног. Влажность, что встречает меня, заставляет мои глаза закрыться в недоумении. Она такая горячая и мокрая, нуждающаяся, такая отзывчивая к моим прикосновениям. Я очерчиваю по кругу ее дырочку, не собираясь проникать внутрь, даже если она начнет раскачивать бедрами.