Unknown - CH.M.Kjemeron. Vse po-nastojashhemu (Book 1)

ли он думал. Но это ненормально. И очень эгоистично. В былые времена даже ножки столов

прикрывали, потому что считалось, что мужчины могут вдруг вспомнить о женских ножках и

возбудиться. Как смешно.

– Тебе помочь?

Я настолько увлеклась размышлениями о Джетте и ножках столов, что почти позабыла о

самом Джетте.

– Можешь сбрызнуть вафельницу растительным маслом и включить ее в розетку?

Взбиваю в миске тесто, пока совсем не остается комочков. Главное – вовремя остановиться.

Перестараешься – и сделанного не воротишь.

Джетт избегает ко мне прикасаться, словно очертив вокруг меня пространство радиусом три

фута и пытаясь его не нарушать. Это совсем не похоже на прошлую ночь, когда он так вторгся в

мое пространство, что дальше некуда. Разве только, если бы он вторгся… ну… в меня .

Надо прекратить об этом думать.

Джетт наливает мне кофе, добавляет корицу и мускатный орех. Так я делаю только дома, и

мне нравится, что он знает, какой кофе я люблю.

– Спасибо, – говорю я и беру у него кружку.

Наши пальцы соприкасаются, и он отдергивает руку. Проигнорировать подобное не

получится.

64

– Что-то не так?

– Нет. Просто устал вчера ночью.

Джетт натянуто улыбается, улыбка выходит почти болезненной. Он отворачивается за своей

кружкой и садится за стол.

– Да, я тоже.

Обстановка немного напряженная, так что я включаю музыку, но делаю звук потише, чтобы

не разбудить Хейзл. Тейлор Свифт и Эд Ширан поют «Все изменилось». Чуть не начинаю

смеяться от иронии момента. У Джетта глаза не зеленые, как в песне, но все остальное словно

про него поется. Жутковастенько.

Мурлычу под нос, подпевая песне, пока жду, когда приготовится первая порция вафель в

форме пингвинов. Джетт в глубокой задумчивости прихлебывает свой кофе. Не хочу его

дергать, так что сама достаю тарелки и приборы.

Вафли готовы, и я выкладываю их на тарелки. Джетт поливает свою сиропом, но я в этом

вопросе немного консервативнее. Мне нравится чувствовать вкус самих вафель. Молча жуем,

тишину нарушает лишь музыка. Не могу это выносить. Пытаюсь придумать, что сказать, чтобы

начать какой-нибудь нейтральный разговор, но в голове пусто. Джетт нарушает тишину вместо

меня.

– Не знаю, смогу ли продолжать все это.

Джетт не поднимает глаз от чашки, размазывая вилкой остатки сиропа.

– Ты собираешься использовать стоп-слово?

Сердце панически сжимается. Так сильно я была напугана всего пару раз в жизни.

Он открывает рот и снова его закрывает, потом берет кружку и делает глоток. Не зная, что

сказать, просто сижу и в ужасе жду, что дальше. Этого просто не может быть.

Может ли сердце перестать биться? У меня ощущение, будто мое только что на секунду

остановилось.

Джетт поднимает на меня взгляд, и я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть ему в

глаза. Они внимательно смотрят и пытаются что-то во мне отыскать. Не знаю, что Джетт ищет,

но отчаянно хочу, чтобы он это нашел. Сердце снова замирает, но тут он говорит:

– Нет. Не обращай внимания.

Не могу сдержать облегченную улыбку. Сердце начинает биться со скоростью света, словно

пытается наверстать то время, когда стояло.

– Хочешь еще вафель?

Вскакиваю и хватаю наши тарелки. Я не клала тесто в вафельницу на случай, если он больше

не захочет.

– Да, еще пингвинов, пожалуйста.

Мне хочется немного снять напряжение, поэтому ставлю тарелки и имитирую пингвинью

походку. В награду получаю от Джетта взрыв смеха и тут же слышу стон, раздающийся из

спальни Хейзл. Джетт замолкает, а я прекращаю изображать пингвина.

– Черт! – шепчу я, когда Хейз выползает из своей комнаты.

Термин «с бодуна» был придуман как раз для описания ее вида. Размазанная тушь,

всклокоченные волосы, одежда, которую она не потрудилась вчера снять, измята, на щеке след

от подушки.

– Вы… уроды… – медленно цедит она, ковыляя к нам с вытянутыми вперед руками, словно

о чем-то умоляет.

Быстро наливаю чашку кофе и протягиваю ей. Хейзл стоит над кружкой, как, наверное,

когда-то пещерный человек стоял над впервые зажженным костром. Несколько секунд она

просто вдыхает аромат кофе, а потом начинает пить.

– Лучше? – спрашиваю я, подходя к вафельнице и накладывая вторую порцию.

Придется сделать намного больше вафель, если Хейзл тоже захочет.

Подруга падает на единственный незанятый стул, так что мне приходится опереться на