Unknown - Skay_Uorren_-_Slomannaya_krasota_ch_3_vychitka_oformlenie

не даёт ей понять, почему это на первом месте, или почему важно вообще.

Блейк, кажется, устроился удобно, положив локти на спинку стула перед собой.

– Было время, когда никто не мог сравниться с силой Рима, – начинает он. – Ближе подобрался

Карфаген, со своей выгодной позицией торговли и хорошо развитой культурой. К несчастью,

римляне считали карфагенян дикарями и угрозой их образу жизни. Или так они утверждали. На

самом деле они просто хотели богатств Карфагена. Так, осматривая город и окружающую сельскую

местность, римская комиссия передала сенату о "изобилии судостроительных материалов" и

утверждала, что карфагеняне построили свою флотилию в нарушение договора.

Блейк прерывает свою историю и тянется назад, чтобы сделать глоток воды. Это мгновение

тишины, кажется, придаёт девушке напротив Эрин смелости.

– Вы искажаете факты, – выпаливает она. Когда тридцать лиц поворачиваются к ней, она

краснеет и выглядит так, будто хочет забрать слова обратно.

Блейк тоже поворачивается к ней, не обиженный.

– С чего вы решили? – спокойно спрашивает он.

– Вы говорите, их мотивация в том, что римляне действительно просто хотели их богатств, но

вы этого не знаете. Может быть, они были уверены, что другие им угрожают.

– Может и так. И в этом плюс истории, мы можем заглянуть внутрь их частных писем и в их

воспоминания. Мы можем покрепче ухватиться за то, о чём они думали за пределами публичных

речей. В отличие от настоящих событий, где у нас есть только публичный вид.

27

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Ещё один плюс прецедента, – говорит Эрин еле слышно.

Он бросает ей быструю улыбку.

– Да. Именно. Итак, карфагеняне знали, что сдадут им свои задницы, – один из парней

усмехается от используемого языка. Блейк продолжает: – Так что они умоляли сенат, клялись, что не

нарушали договор, обещали сдаться без боя.

– Так что умные римляне придумали три испытания. Во-первых, они попросили триста

сыновей из знатных семей в качестве пленников. Карфаген отправил их в лодке. Во время второго

испытания они потребовали, чтобы Карфаген прислал им доспехи и оружие. Карфаген выполнил и

эту просьбу. Когда пришло время последнего испытания, дипломат объяснил карфагенянам, что им

нужно передвинуть свой город, строения, всё на десять миль влево.

Кто-то фыркает.

– Зачем?

– Расположение рядом с морем портило нрав Карфагена, – произносит Блейк. – По крайней

мере, судя по словам комиссара.

В маленькой комнате раздаются тихие смешки недоверия. Это нелепо, но правда. История.

– Здесь у Карфагена не было выбора, кроме как отказаться. Представьте, переносить всю

инфраструктуру на десять миль влево. Это было невероятно. Очевидно, Рим искал предлог, чтобы

вторгнуться и украсть их ресурсы.

– Чепуха, – произносит парень, который говорил раньше, лицо которого, похоже, вечно хмурое.

Он тоже большой, грузный, но и пугающий. Стул и стол выглядят слишком маленькими для него.

– Простите? – как обычно произносит Блейк.

– Я сказал, это чепуха. Вы говорили, что вы здесь не для того, чтобы говорить нам, что думать,

но делаете именно это.

– Вы не согласны с моим представлением Третьей Пунической войны? – узнаёт Блейк.

Парень издаёт грубый звук.

– Вы говорите ни о какой-то Пунической войне и не о римлянах, и мы все это знаем.

– Тогда о ком я говорю?

– Вы говорите о Иракской войне. О Буше. Это какая-то либеральная пропаганда.

– Это просто рассказ. Почему это должно что-то значить?

– Потому что… – парень затихает. Он тихо фыркает. – Потому что это чёртов прецедент.

Блейк мычит в знак согласия и подтверждения.

– Прецедент полезен по многим причинам, но истории связывают нас с миром, позволяют

понимать большую часть картины. Я рассказал историю о Риме, и теперь вы естественно привязали

это к Ираку. В этом сила историй. Никогда не недооценивайте это.

Он направляет их внимание обратно к учебнику, но теперь Эрин чувствует больший интерес к

этим теоретическим словам, понимая просьбу. Все, кажется, присоединяются с энтузиазмом, даже

парень, который чуть ранее спорил с Блейком. Вся враждебность исчезает под силой любопытства…

и под силой историй.

Нет, она определённо не будет снова это недооценивать. И не будет снова недооценивать

Блейка. Он мог отказаться и не браться за эту работу, но здесь у него не будет никаких оговорок,