User: lbv.docx

- Ну, и как там, в сумеречной зоне? Все хорошо?

- Все отлично, папа. С добрым утром!

- О, да! С добрым утром! Работала над чем-то? Или так?

- Скорее, работала над чем-то, - усмехнулась Женя, допивая кофе. – И положительный результат есть, папа.

- Я рад. Ну, давай уже, адаптируйся среди людей. Привет от тебя передам всем сородичам. Покушай чего-нибудь, Жень.

- Ага. Покушаю. Не переживай, папа.

Он дурашливо подмигнул ей и вышел из кухни. Женя решительно встала и направилась к холодильнику, поесть и правда не мешало бы. Она сделала увесистый бутерброд и налила себе третью чашку кофе. Жизнь в ее теле забурлила и окрепла, чего собственно, и требовалось. Она посмотрела на часы и блаженно улыбнулась. Почему-то вдруг ей стало легко и беззаботно, как в детстве. Когда знаешь, что ничего плохого с тобой не случится, а будет только хорошее, и все самые заветные мечты сбудутся, как в сказке, потому что рядом есть тот, кто тебя любит и думает о тебе. Он всегда придет на помощь, если надо - защитит и никогда не предаст. Такое необъяснимое ощущение счастья и любви, которое накатывает на человека, когда он действительно, абсолютно доволен жизнью. Женя сладко потянулась и продолжала мечтательно улыбаться чему-то, что видела и знала только она одна, предвкушая ожидания. Она ждала. Она знала, что Виктория рядом, и она тоже ждет. Немое, тихое, затаившееся ожидание… Ожидание чуда! Ожидание полного счастья, когда душа и тело пребывают наверху блаженства и звенят от наслаждения, будто натянутая тетива лука, вскинутого для выстрела. Она - тонкая, но прочная тетива, я - древко для нее предназначенное, а наша любовь – стрела, которой мы должны попасть прямо в середину ночного светила. Мы выстрелим, и оно рассыплется на тысячу сверкающих осколков. И мир окутает темнота, но только мы будем знать почему. Она ждет меня! Ожидание воспламеняет и бушует в сердце страшным огнем. Сильное пламя лучше всего тушить встречным пожаром, тогда они оба сольются в один и поглотят друг друга. Мы сгорим в нашем пламени, но возродимся из пепла, как птица-Феникс.

Она снова посмотрела на часы. Приближался вечер. Женя подошла к открытому окну и выглянула во двор. Тени начали удлиняться, а вскоре они и совсем исчезнут, вместе с искристой пылью. Она отключила звук у телефона и положила его в задний карман джинсов. Бесшумными шагами быстро пересекла кухню и, не оглядываясь, вышла из дома.

Знакомая тропинка, петляющая среди деревьев, уверенно вела ее через лес. Женя пришла на поляну - их поляну. Поляну объяснений. Интуитивно она чувствовала, что не будет больше никаких объяснений и долгих разговоров. Зачем? Все, что хотели они уже выяснили и узнали друг о друге. Виктория приняла решение. Она, наверное, как и Женька, крепко подумала, прежде чем сделать свой выбор. Трудный, серьезный и осмысленный выбор. Женя, усмехнулась, вспомнив свою бессонную ночь, за которую практически прожила будущую совместную жизнь с Викой. Все страхи, все сложности, все можно пережить, если есть любовь. Сердце не обманешь…

Вдруг среди деревьев, мелькнуло какое-то светлое пятно. Женя замерла и присмотрелась.

- Вика? Господи, Вика, что ты здесь делаешь?

Виктория сидела на какой-то коряге и грустно смотрела, на застывшую от удивления, Женьку. Она быстро поднялась и по-детски пожала плечами.

- Тебя жду. Находиться дома я уже больше не могла, вот и пришла сюда. Прости, если напугала тебя, Женя. Я подумала, что… что ты… - она слегка замялась, боясь озвучить свою мысль до конца.

- Что ты подумала? Что я не приду к тебе? Глупая! Какая же ты, дуреха, Вика! - она бросилась к расстроенной Виктории и обняла ее, крепко прижимая к себе. – Прости! – шептала она. - Это я виновата. Я весь день проспала, потому что ночью не могла уснуть. Все думала, думала… Я слишком много думала, Вика. Не надо было…

Влажные Викины губы обожгли ее и заставили замолчать. Голова закружилась от ее близости и ее запах, возбуждающей волной, защекотал чуткие Женькины ноздри. Легкий, неуловимый, медленно сводящий с ума аромат Виктории.

- Женька, я люблю тебя… - будто издалека донеслось до нее признание. – Ты можешь сомневаться и не верить мне, но…

- Верю… Тебе верю.

Судорожным, сумасшедшим движением Женя стиснула тонкие запястья Викиных рук и жадно поцеловала ее под самой мочкой уха. На губах болью отозвалась нежная гладкость ее кожи. И в руках, вдруг, подозрительно затрещало что-то шелковое и скользкое. Неловкие, опьяненные руки не могли справиться с внезапно появившейся в них силой. Викино тело вздрогнуло и ожило в них, отзываясь на каждое прикосновение. Такое совершенное, горячее и хрупкое, такое звонкое, как гитарная струна, что казалось, одним неосторожным движением можно переломить его пополам.