User - veter.docx

...

В разгар ремонта нагрянул бывший. Он скептически осмотрел отодранные от стен обои, пол, усеянный стружкой и кусками штукатурки, меня в джинсовом потрепанном комбинезоне и ярко-красной надетой козырьком назад бейсболке, ухмыльнулся и протянул шуршащий целлофаном и бумажными лентами букет.

- Здравствуй... Ремонт затеяла? Дело хорошее. Позвонила бы – приехал, помог.

Я взяла букет и кинула его на засыпанный строительным сором подоконник.

- Спасибо.

Он осторожно прошелся по комнате, стараясь не запачкать одежду и стильные новенькие туфли.

- Возводишь очередную Башню? Учти, когда она рухнет, твои строители перестанут понимать друг друга... Хаос, неразбериха...

Знакомый сюжетец, не находишь?

- Ты зачем пришел?

Он поднял вверх руки:

- Ну-ну-ну... Не заводись. Я с мирными намерениями. Без змей и скорпионов. Чаем угостишь?

- У меня электричества нет. Могу предложить яблоко.

Бывший засмеялся:

- Яблоко... Символично. – Он закрыл глаза и процитировал сам себя. – Прохладное яблоко взял он из теплой руки. Многие после писали о нем стихи. О нем и о яблоке.

- Бедняжка, - съязвила я.

- Ой, - он улыбнулся. – Узнаю мою девочку. Говорят, стрессы стимулируют выработку огромного количества защитных веществ. После всех твоих перипетий ты должно быть в броне.

- Так зачем ты все-таки явился? – Пустая болтовня с бывшим начала меня утомлять. Да и дел было невпроворот. Однако обидное «явился» его ничуть не задело.

- Я долго думал. И решил тебя простить.

- За что?

- Ну как... За ту поездку. За измену. В общем...

Я улыбнулась:

- Я не о том. За какие такие заслуги ты решился меня простить? И что за этим твоим прощением должно последовать?

Он сумрачно посмотрел на меня. Я знаю, что ему претят всяческие выяснения отношений. От всех «как» и «почему» ему взвыть хочется. Но, видимо, он настроился решительно:

- Не за заслуги... Мы хорошая пара. Нельзя же несколько лет серьезных отношений выкинуть псу под хвост...

Начал он хорошо, но закончил паршиво:

- Из-за какой-то девки.

Я прикусила губу и отвернулась к окну. На подоконнике лежал, поразительно не вписываясь в обстановку, большой букет. Я повернулась к бывшему и устало сказала:

- Понимаешь, мы с тобой как твой букет и моя квартира. Ты – яркий, пафосный, манящий. И я - обрывки газет столетней давности, пустота и неизвестность...

Надеюсь, он понял, что я хотела сказать.

...

Я люблю свечи. Поздним вечером сижу посреди своего разоренного жилища на куче какого-то строительного мусора, ем яблоко и, прищурившись, смотрю на дрожащий золотой огонек. Он ласков и совсем не опасен. Ангел, танцующий на кончике иглы. С ним мне не одиноко и совсем не страшно в пустой квартире. Между мной и танцующим ангелом стоит телефон. Я хочу протянуть руку и набрать Ее номер. Просто чтобы удостоверится, что с Ней все в порядке. Просто чтобы услышать Ее «алло» или «пошла ты к черту». Просто чтобы сказать ей «это я».

Но у меня есть как минимум три причины не делать этого:

Во-первых, уже слишком поздно, Она спит.

Во-вторых, уже слишком поздно, Она спит не со мной.

В-третьих, уже слишком поздно, Она давно вычеркнула меня из списка тех людей, которым позволено так поздно названивать и радоваться, услышав Ее сонный хрипловатый голос.

А еще у меня ремонт и новая жизнь, в которой я найду себя, в которой нет места безумным страстям и ревущему пламени – лишь ласковые танцующие золотые ангелы.

Я отодвигаю ногой телефон за границу очерченного свечкой круга. Я доедаю яблоко и кидаю огрызок в темный дверной проем. Хочется выпить, выругаться, заорать так, чтобы соседи проснулись. Я беру неровный кусок обоев, огрызок карандаша и начинаю быстро писать. Я пишу: Лейла. До тех пор, пока не гаснет свеча. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла. Лейла.

Лейла. Лейла. Лейла...

Думаете, помогло? Черта с два!

Похожая на кляксу ночь густо падает откуда-то сверху, прижимает меня к полу. Я лежу на спине, руки раскинуты, в лопатку впивается что-то острое, но пошевелиться нет сил – сидит на мне сверху темнота, ладони холодные на плечи мне положила, бедра мои костлявыми коленями сдавила. Я закрываю глаза и стараюсь думать о хорошем. Это всё Юся. Он как-то сказал мне:

- Думай, пожалуйста, о хорошем.

О хорошем... Я плюю на устав новой жизни, основной принцип коего не думать о Ней. Все равно никто не узнает, а с собой я как-нибудь договорюсь. Я представляю, что не ночь навалилась на меня сверху – сидит на мне Лейла, прижимает весом своим к прохладному полу. И так сладостно становится от тяжести Ее, от пальцев нервных тонких в мои плечи впивающихся, от встречных движений бедер Ее. Я чувствую Ее запах, золотистые локоны ложатся мне на лицо, когда Она целует меня. Центр тяжести смещается – Она сбоку, на моей щеке Ее дыхание, Ее рука пробирается сквозь все препоны и преграды и ловит меня... У меня перехватывает дыхание, и сквозь стиснутые зубы прорывается то ли стон, то ли плач.