U ghlaza - Alana Inosh

Но вечер очень хотел меня спасти, и он придумал способ – звонок в дверь. Тут было чему удивиться: я не ходила ни к кому с визитами, и никто не ходил ко мне. Кому я могла понадобиться в этом доме?

– Кто там? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Друзья, – ответил низкий мужской голос.

– У меня нет друзей, – пробормотала я, холодея.

– Ошибаешься, – в голосе слышалась улыбка. – Не бойся. Мы – с добром.

Сначала я увидела огромный букет роз, а потом – сверкающую лысину и такие же сверкающие тёмные очки Кельца. А за плечом у него – белобрысые вихры Змея. Не спрашивая разрешения, Кельц вошёл, окидывая взглядом обстановку. Прошёлся по комнатам, заглянул в спальню и увидел конструкцию из простыни.

– Вовремя мы пришли, – хмыкнул он и вручил мне розы.

Кажется, он любил чай, вспомнилось мне. Я бросилась на кухню заваривать, а охотники молча прошли следом и сели к столу.

– Рад застать тебя в добром здравии, – сказал Кельц. – Как с памятью? Не восстановилась ещё?

Забыв о чайной ложке, я вытряхнула заварку в чайник прямо из пачки.

– Восстановилась недавно. Вы – Александр Кельц, я помню. А это – Змей.

– Это хорошо, – кивнул Кельц.

Чай заварился, я разлила его по чашкам. Гости молчали, я тоже не знала, что сказать. Но потом у меня созрел вопрос, а точнее, догадка:

– Так это всё – вы? Эта квартира, деньги… Это вы привезли меня сюда?

Охотники переглянулись.

– Нет, не мы, – ответил Кельц. – А ты что, не догадываешься, кто?

От волнения, недоумения и тревоги у меня заныло в животе.

– Нет… Я не знаю.

Это было не совсем правдой. Я просто не могла поверить в другой ответ.

– Всё ты знаешь, – сказал Змей. – И ты не ошибаешься.

– То есть… это квартира Аиды? – пробормотала я.

– Да, – кивнул Кельц. – Правда, она никогда не жила здесь. Пришлось поселить тебя тут, потому что в твоём подъезде взорвался газ. А почему тебя так удивляет, что Аида заботится о тебе?

– Я… Я думала, она ненавидит меня… Господи. – Меня начинало трясти.

– Ненавидит?! – изумился Змей. – Хотел бы я, чтоб меня так «ненавидели»! Ты знаешь, что она с собой сделала, чтобы вытащить тебя из сумрака? Чтобы он отдал тебя, она практически стала вампиром – тем существом, которых когда-то истребляла. Принесла в жертву свою человеческую суть, потому что сумрак просто так ничего не отдаёт. Если это ты называешь «ненавидеть», то объясни мне тогда, что, по-твоему, означает «любить»!

Да, вечер знал, как меня спасти. И довести до грани обморока – тоже.

– Ну-ка, пей.

Мне дали выпить несколько глотков чая, побрызгали холодной водой, а Змей знал массажные точки, которые заставляют организм встряхнуться. Его ловкие и твёрдые, как железо, пальцы волшебным образом вернули мне нормальное самочувствие, хоть и сделали чуть больно.

– Но почему она тогда… Почему прячется от меня?

– А ты сама не можешь понять? – покачал блестящей головой Кельц. – Она не уверена, что ты примешь её такую, какой она стала. Потому и держится на расстоянии. А эти мысли, – он кивнул в сторону спальни, где висела петля из простыни, – ты брось. Зря она, что ли, такое с собой сотворила?

– Пожалуйста, не убивайте её…

Это всё, что я смогла сказать, перед тем как разреветься – неукротимо, до боли в груди и мучительно мощных судорог диафрагмы.

– Ну, всё, – усмехнулся Змей. – Это всерьёз и надолго.

Тяжёлая рука Кельца погладила меня по волосам, как маленькую.

– Хорошо, мы учтём твоё пожелание, – сказал он полусерьёзно, полушутливо.

Змей был прав насчёт «всерьёз и надолго»: я плакала, провожая охотников до двери, плакала, одеваясь и укладывая волосы, заливалась слезами, спускаясь по лестнице и хлюпала носом, стоя на остановке. Аида работала до восьми, а сейчас было полвосьмого. «Теперь ей не отвертеться от встречи», – думала я, сидя в маршрутке. Больше ей от меня не спрятаться – всё равно найду, обниму и не отпущу никогда.

Слёзы застилали мне глаза, когда я шла через дорогу к крыльцу с вывеской «Психотерапевт». Восемь ноль пять… «Неужели не успею?» – колотилось сердце. И тут же замерло и оборвалось: дверь открылась, и на крыльце появилась родная и знакомая фигура. Элегантный серый плащ, брючный костюм, стрижка под каре с удлинёнными передними прядями.

– Аида! – закричала я, замахав рукой.

Она обернулась. Визг тормозов и удар.

Кажется, у меня выросли крылья.

Звёздный шатёр над головой, горные склоны, цветущая поляна и костёр. Танцующее высокое пламя стеной разделяет меня и Аиду. За её спиной – мир, полный страданий, несправедливости, боли и агрессии. За моими плечами – сумрачный покой, серая бесчувственность и бесплотная тишина. Она хороша тем, что в ней нет боли, нет разочарований. Но и радости в ней нет. А в том мире, несмотря на всю его ярость и шум, есть любовь Аиды.