Unknown - 96cd606079b246bf94a2f1c2d86447e4

— Матушка… матушка… Никому тебя не победить — ни человеку, ни зверю.

Дверь резко открылась, точно от пинка, и в дом тяжело шагнула Северга, вся забрызганная кровью. Бросив на стол увесистый кусок мяса с кожей, она промолвила:

— Вот это я понимаю — еда. Зажарь мне его, княгиня.

Только горьковато-целебный запах сухих трав не дал желудку Жданы вывернуть содержимое наружу. Кожа на мясе, упавшем на стол с влажным шлепком, была человеческой.

— Вырезка, — усмехнулась Северга, скаля в улыбке розовые от крови клыки. — Нежное мясцо, сочное.

Вся усыпанная травами, Ждана сидела в ледяной неподвижности у стены. Радятко пытался помочь ей встать, но она лишь мотнула головой: не надо. Северга, со стальным стуком бросив на стол перчатки и оглядев себя, промолвила:

— Ух, вот теперь мне точно нужна баня.

Одеревеневшими пальцами Ждана теребила и крошила сухие листья мяты. Мужиков было с десяток, не меньше. Неужели всадница всех их зарубила? Или они со страху разбежались? Десять крепких мужчин не справились с одной женщиной! Хотя — какое там… Она — воин-оборотень, они — простые землепашцы с вилами.

Пальцы пахли мятой, а с куска мяса на краю стола капала кровь.

— Ну, ребятушки, топите баню докрасна, — сказала Северга Радятко и Малу. — Чтобы раскалённая была! А то вашей матери худо будет.

Радятко подошёл к печке, встал на лесенку и дёрнул брата за рукав.

— Пошли. Пошли, кому говорят!

Глаза Мала по-прежнему остекленело следили за Севергой — он и с печки слезал, беспрестанно косясь на неё. Яр затих — не кашлял и не метался, и тревога волком взвыла в душе Жданы.

— Молю, спаси его, — сипло проговорила она, когда сыновья вышли, уведя с собой Боско, прижимавшего к себе невесть откуда взявшуюся чёрную кошку.

Северга кивнула в сторону мяса.

— Жарь. Баня долго будет топиться, успеем и пообедать, и переварить.

Ждана вжалась в стену. Слёзы всё-таки просачивались сквозь зажмуренные веки.

— Не проси… К человечине не притронусь.

— Зря брезгуешь, — усмехнулась Северга. — Человечинка-то не хуже свинины или говядины будет. Ну, как хочешь, я и сырое могу есть. Так даже лучше.

Вынув из чехла широкий боевой нож, она отхватила им небольшой кусок мяса. Кое-как поднявшись и зажимая ладонью нос и рот, Ждана села на лавку. Глянула искоса в окно: на дворе — никого. Впрочем, обзор был неважным.

— Спаси моего сына, прошу тебя, — измученно повторила женщина.

— Да спасу, не страдай, — хмыкнула Северга, жуя. — Всему свой час.

Ждана снова метнула взгляд в окно: Боско стоял посреди двора. Выпустив кошку из своих объятий на землю, он напряжённо глядел ей вслед. Та чёрной гибкой молнией вскочила на плетень, изящно прошла по нему, задрав пушистый хвост, и исчезла из виду.

— Не горюй по своей знахарке, живёхонька она, — сказала Северга, отправляя в рот новый кусок человечины. — Колдунью не так-то просто убить. Она лишь на какое-то время потеряла людской облик. Может, и вернётся когда-нибудь.

Эти слова подтвердили догадку Жданы. Мертвящая боль разжала хватку, и сердцу стало легче: запах мяты успокоил его и окутал солнечным летним теплом — будто сама Малина ей ободряюще улыбнулась. Ждана старалась не смотреть, как Северга насыщается, но не слышать, как та жуёт, не могла.

— Вук мне зятем приходится, — сказала Северга, со смачным чмоканьем облизав окровавленные пальцы. — На дочери он моей женат, вот и попросил помочь… По-свойски, по-родственному, так сказать.

Ждане было трудно представить, что эта воительница, в которой и женского-то почти ничего не осталось, когда-то вынашивала и рожала ребёнка…

— Удивлена? — точно прочтя её мысли, усмехнулась Северга. — Мужчин я к себе не подпускаю, живу сейчас с женой… И мало кто осмелится меня этим попрекнуть: сразу кишки выпущу не в меру разговорчивому. Мой меч — его голова с плеч… Но в своё время отец моей дочери доказал мне свою силу и право быть достойным меня. Но и его я подпустила к себе лишь один раз: не могу долго подчиняться, предпочитаю сама главенствовать. А потом его убили в поединке. Больше достойных нет. Я победила его убийцу, и тому, чтобы остаться в живых, пришлось платить выкуп — отдать то, что я попрошу. Младшая дочурка у него была славненькая, давно мне нравилась — её я и попросила. А он меня к своей жене отослал — мол, ей решать. Та сперва упиралась, даже себя хотела предложить, да только на что она мне сдалась, затасканная мать семейства? К тому ж, с приплодом в брюхе и грудью с коровье вымя. Пришлось дочку отдать. Вот так я себе жёнушку и заполучила. Она хороша… Но ты лучше, княгиня. Вук много потерял, оставив тебя.