Unknown: i c9f346a077dd1b7f

- Хорошая идея, - сказал он, прижимаясь к ней бедрами. Нора тихо рассмеялась.

Малой только неделю занимается сексом и уже превратился в типичного

похотливого по утрам парня. И она любила его за это.

288

Принц. Тиффани Райз.

И любила за все остальное.

И ей не нужно было оставлять его.

А поскольку ей не нужно было оставлять его, значит ей нужно ответить на

вопрос Уесли.

Останется ли она с Уесли? Или же уйдет от него… снова?

Глава 34

Север

Прошлое

Страх, который на тот момент казался иррациональным, страх, который едва ли

не сдерживал Кингсли от того, чтобы войти в часовню, доказывал собой, что был

выше всякой веры. Месяц спустя после того дня, как Мари-Лаура приехала в школу

Святого Игнатия и впервые увидела Сорена, они рука об руку с Кингсли вернулись в

часовню. Полночь двадцать первого… дата, выбранная Мари-Лаурой. «Его день

рождения», - сказала она улыбаясь. И самая длинная ночь в году, добавил Кингсли,

смотря на свою сестру, пока она не покраснела. Покраснела... его сестра, в постели у

которой побывало половина Парижа, на самом деле, покраснела.

- Ты мог бы придумать лучший день для свадьбы? - наконец спросила она, и

живот Кингсли стянуло.

Сейчас он ждал в притворе часовни. Глянув на часы, он оплакивал последнюю

минуту до полуночи.

Она выглядела прекрасно, этого отрицать он не мог. Красивее, чем когда-либо

видел. Метель заперла всю школу в ловушку в долине. Не было ни единого шанса

купить свадебного платья. Вместо него, она надела одно из своих собственных и

старые кружева с алтарной одежды, вшитые вручную в качестве шлейфа и фаты. На

ней не было макияжа, поскольку косметика закончилась неделю назад, и ей не удалось

поехать и купить новую. Ее чистое лицо никогда не светилось так ярко, никогда она не

выглядела настолько невинной. Невинной… почти девственной. Ее руки переплелись.

Нервы? Его сестра, которая практически ничего не носила, танцуя на сцене перед

десятками тысяч зрителей на протяжении двух лет в Парижской балетной труппе?

Нервничала?

Кингсли взял ее за руку и держал. Ее пальцы ощущались ледяными.

- Ты боишься? - спросил он, пытаясь симулировать поддержку, любовь, хотя под

его спокойной внешностью таилась ярость.

- Oui... очень.

Она вдохнула и выдохнула. Белое облачко окружило ее лицо, словно ореол. В

часовне практически невозможно было сохранить тепло зимой, но она настояла, чтобы

они поженились в церкви. Кингсли молил о короткой церемонии, иначе до рассвета,

все они умрут от переохлаждения.

- Тогда почему ты выходишь за него? - спросил он с более искренним волнением

в голосе, чем намеревался. Но Мари-Лаура, потерянная в своих мыслях и страхах, не

заметила этого.

- Я никогда не встречала никого похожего на него. Я никогда... я люблю его. -

Она повернулась к Кинсгли и яркость ее улыбки принесла свет и тепло в холодную,

освещенную свечами часовню.

289

Принц. Тиффани Райз.

- Ты знакома с ним один месяц.

- Это не важно. Я полюбила его с того момента как увидела. И я сказала ему об

этом.

- Он тоже сказал, что любит тебя? - спросил Кингсли, боясь ответа. Сорен

никогда не говорил ему этих слов, хотя они слетали с уст Кингсли каждый раз, когда

Сорен входил в него. Он говорил Сорену «я люблю тебя» почти так же часто, как и «я

ненавижу тебя». Не важно, что именно он говорил «люблю» или «ненавижу» когда

для Кингси они значили одно и то же. Они говорили «я твой несмотря ни на что». Но

он знал, что Сорен любил его. Ему не нужны были слова, только синяки и шрамы и

воспоминания о соединении их тел в самые глубокие ночные часы, когда даже Бог

сдавался и отправлялся спать. И Мари-Лаура... на свои деньги Сорен привез Мари-

Лауру к Кингсли. Это была любовь. И впервые, Кингсли хотел, чтобы Сорен любил

его меньше.

Она покачала головой.

- Non. Не такими словами. Но он сказал нечто лучше, чем «я люблю тебя». Он

сказал «мы можем пожениться». Он ни на секунду не замешкался. Словно ждал, когда

я скажу, что люблю его, и тогда бы он смог спросить.

- Что ты имеешь в виду...

- Шшш... - Мари-Лаура прижала палец к губам. У алтаря появился огонек, была

зажжена одинокая свеча. - Пора.

Она протянула руку, Кинсгли взял ее. И в полной тишине, кроме кратких вздохов

Мари-Лауры, Кингсли проводил сестру туда, где их ждали Сорен с Отцом Генри. Отец

Генри, как и обычно, улыбался. Как и Мари-Лаура. Но Сорен с Кингсли не