User - i cf85044c3a33e6c4

— Очень смешно.

Не смешно, в моих мешках под глазами скопилась тяжесть всего мира!

— А есть предложения?

— Ресторан…

— Да, хорошо, — согласилась я и поспешно ретировалась.

Но только пришла домой легла спать, а проснулась от воя будильника. Шона не было. Но

меня ничуть не расстроило ни его отсутствие, ни то обстоятельство, что мы никуда не

выбрались.

Глава 4. Точка перегиба

Настоящее время

На кафедре весьма тихо. Клегг побежал в ректорат подписывать документы. Зная Картера,

он, скорее всего, оттуда выйдет часа через два. И еще четыре будет обтекать. Это знаю не

только я, но и секретарша, а потому она одну минуту кликает мышкой, а четыре — спит.

Думаю, она из тех, кто по ночам развлекается в клубах. По крайней мере мешки под ее глазами

со мной солидарны. А я… придумываю повод задержаться на работе, чтобы не возвращаться к

Брюсу. Тут все так хорошо и очевидно, а в квартирке с зелеными стенами мне откровенно

тошно. В этом университете царит она — идиллия, а у нас дома взаимопонимание закончилось.

Тут даже те, кто друг друга ненавидят, относятся с глубочайшим уважением к этому чувству.

Иначе, Роб бы не пошел к Шону за подписями лично, а заслал бы меня. Я бы покружила вокруг

Картера, насобирала бы шпилек в собственный адрес, но вернулась через полчаса, а у Клегга

уйдет времени на то же самое раза в четыре больше. Но это хорошо. Лучше, чем у меня и

Брюса. После того, как нейтральные темы для разговоров закончились, мы, по большей части,

молчим. А я не хочу возвращаться в звенящую от тишины квартирку, я хочу слушать храп

секретарши.

Но, как выясняется, помощь уже близко, и перспективы на вечер куда как более радужные.

И предвещает их с пинка распахнутая дверь и громкий вопль:

— Ах, ты с***а крашеная!

Со стороны секретарши раздается страшный грохот, шум и брань. Она с перепугу чуть не

ударилась съехавшим с подставленной ладони подбородком о клавиатуру. И я не более

расторопна, так как запуталась каблуками в проводе ноутбука. Вам точно нужно говорить, кто

это явился по мои блондинистые космы или сами догадаетесь? Керри Робинс Прескотт,

конечно.

— Джоанна Конелл, — продолжает она вопить, тем временем. — Я бросила мужа и троих

детей в Ньюкасле, чтобы приехать к тебе в Сидней! А ты месяц в Австралии, несколько недель

провела со мной в одном городе, но даже не сказала! Да я тебе половину волос выдеру… хотя

нет, три четверти! Вот, я выдеру три четверти твоих-с****х-крашеных-косм!

— Керри! — Я, наконец, добираюсь до нее, пытаюсь обнять, а она меня бьет по рукам, не

позволяет. На ее месте я бы не такое устроила. Каждый эпитет, которым она меня награждает,

полностью правомерен.

— А еще ты выходишь замуж, и узнаю я это от кого бы вы думали?! ОТ МАДЛЕН КЛЕГГ!

И узнаю я это походя, между рецептами яблочного-клегг-ее-возьми-пирожка и индейки в

винном соусе! Для справки, все это я терплю раз в неделю ТОЛЬКО потому, что когда-то нас с

ней познакомила ты, и у нее случится инфаркт, если я ей скажу, что являюсь хорошей женой не

потому что знаю, что такое индейка в винном соусе, а потому что у меня уже трое детей и муж,

и все они сыты, поддаются контролю и стопроцентно мне верны. О нет, я молчу, терплю, киваю

и крашу ногти, делая вид, что пишу ее гребаный рецепт, а она вдруг просекает, и как выдаст: а

вот Джо для Брюса будет готовить долбаную индейку! Какого Брюса? Ах да, того, который

мистер-я-хочу-от-тебя-колечко-уже-год-а-ты-козел-все-тянешь! И когда он решился, твою мать,

Конелл, ты мне даже не сказала?! Или может быть это потому, что ты была так заняла горячим

летним сицилийским романом со своей карьерой, что все остальное просто выскользнуло из

твоей покрашенной чуть ни не в платину головы?

— Керри! — пытаюсь я ее заткнуть, пока это еще в моих силах.

— Джоанна Конелл, ты официально…

— Керри! Было бы все хорошо — позвонила бы! А то представь, мы два с лишним года не

виделись, и вдруг я объявляюсь, и начинаю с порога грузить тебя своими проблемами…

Это ее остужает в момент. И она, наконец, позволяет мне себя обнять. По щекам ее бегут

слезы.

— Конелл, какая же ты Love Mississippi, — прочувствованно произносит Керри, и я тоже

начинаю рыдать от осознания, насколько сильно мне ее не хватало. Хочется ей рассказать все.

Нет, не так. Не все, а все-все. И не о Сицилии, не о выкрутасах Брюса и родителей, а о том, что