Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

могут любить не только одного человека.

Но здесь у меня вообще не было конкретного человека. Казалось, мое предназначение –

любить их всех. Моя любовь делала их счастливыми.

Я был псом, который любил многих людей – и это делало меня хорошим псом.

Я проделал очень долгий путь с тех пор, как люди впервые дали мне имя Тоби. На своем

жизненном пути я приобрел многие знания. Я понял, например, почему мне говорили

«смирно». Многие люди лежали в постели, и я чувствовал, что им больно; если я стану

забираться к ним поиграть, то могу навредить. Чтобы усвоить этот урок, мне хватило один раз

наступить одному мужчине на живот – его пронзительный вопль стоял у меня в ушах

несколько дней, и я чувствовал себя ужасно. Я не Граф, буйный пес, который не мог себя

контролировать. Я Тоби, который способен лежать смирно.

Когда я бродил вокруг самостоятельно, без сопровождения Моны, Фрэн или Пэтси, я ходил

проведать того мужчину, которому я наступил на живот. Его звали Боб, и я хотел, чтобы он

знал, что я раскаиваюсь. Как в большинстве комнат, к его кровати был придвинут стул, и, запрыгивая сначала на него, мне удавалось забираться к нему на одеяло, не делая больно.

Когда бы я к нему ни пришел, Боб всегда спал.

Однажды Боб лежал в кровати, и рядом с ним никого не было, а я чувствовал, как он уходит

из жизни. Теплые волны вздымались вокруг Боба, унося с собой его боль. Я тихо лежал рядом, стараясь быть настолько хорошим псом, насколько мог. Я считал, что если мое

предназначение – давать утешение больным людям, то намного важнее находиться рядом

с ними, когда они делают свой последний вздох.

Там меня и нашла Фрэн. Она проверила Боба и накрыла его голову одеялом.

– Тоби, хороший пес, – прошептала она.

Теперь, когда я чувствовал, что чье-то время пришло, я заходил в комнату, ложился

в постели и, утешая, провожал из этой жизни. Иногда вокруг уходящих собирались

родственники, а иногда они были одни, но обычно хоть кто-то из людей, которые проводили

свои дни в этом здании, помогая больным, тихо сидел рядом.

Порой родственники, увидев меня, испытывали страх и злость.

– Я не хочу, чтобы собака смерти была рядом с моей матерью! – однажды закричал

мужчина. Я услышал слово «собака» и почувствовал его злость, поэтому вышел из комнаты, не понимая, что я сделал не так.

Но бо́льшую часть времени мое присутствие всем нравилось.

Чего мне не хватало, так это других собак. Мне стали сниться сны, в которых были Рокки

и Граф, и все остальные собаки из собачьего парка, поэтому однажды я аж залаял

от удивления, когда Фрэн вывела меня во двор, и я увидел там другого пса!

Он был плотным, коренастым, крепким парнишкой по имени Чосер. Его шерсть пахла

корицей Пэтси. Мы тут же принялись бороться, будто знаем друг друга всю жизнь.

– То, чего Тоби не хватало, – со смехом сказала Фрэн. – Эдди говорит, что он почти впал

в депрессию.

– Чосер тоже ему рад, не меньше, чем угощению, – сказала Пэтси.

Мы с Чосером оба подняли головы. Угощение?

С того дня Чосер часто приходил к нам, и хотя у меня была работа лежать смирно, я всегда

находил время побороться с приятелем.

С родственниками иногда приходили и собаки, чтобы побыть в комнатах, где стояли

кровати, но эти собаки всегда были взволнованы и не хотели играть, даже когда их выпускали

во двор.

Так прошло несколько лет. Я был хорошим псом, выполнял много задач и уже чувствовал

себя комфортно в своей новой роли пса, который не принадлежал никому и в то же время

принадлежал всем.

Когда наступал День Благодарения, здесь было много людей, много ароматов и много

угощений для достойного пса. Когда наступало Рождество, женщины с одеялами на головах

приходили поиграть со мной, накормить меня угощениями и посидеть вокруг большого

дерева внутри здания. На дереве висели кошачьи игрушки, вот только кошек, чтобы играть

с ними, не было.

У меня было предназначение – не такое конкретное, как заботиться о Сиджей, но все равно

я чувствовал, что нужен.

А потом, однажды после обеда, я резко проснулся и навострил уши.

– Дайте мои туфли! – прокричала женщина из одной комнаты.

Я сразу узнал ее голос.

Глория.

Глава тридцатая

Я стремглав пробежал по коридору и практически сбил Фрэн с ног, влетая в комнату. Глория

сидела на кровати в окружении сильного запаха духов, но я не обратил на нее внимания, а сосредоточился на женщине рядом с ней. Моя Сиджей!