Геннадий Авласенко - Унесенные временем

Иван целовал ее долго, руки его постепенно отодвигали в сторону покры­вало. и вот уже Санька ощутила щекотание его усов и бороды у себя на спине, потом еще ниже, и это было довольно неприятно. Зарывшись лицом в подушку и крепко сжав зубы, Санька пыталась вернуть то мимолетное ощущение, когда сквозь огрубевшие черты взрослого и много повидавшего в жизни мужчины вдруг взглянуло на нее такое знакомое и такое юное лицо Ванюши. но ощущение это, увы, не пожелало вновь воротиться. Те трое, так некстати ворвавшиеся в комнату, спугнули его, порушили что-то, пусть неосязаемое и необъяснимое, но весьма и весьма важное.

А тут еще так некстати вспомнилось об Андрее.

— Не надо! — Оттолкнув от себя Ивана, Санька вновь по самую шею закуталась в покрывало. — Зачем это сейчас?

— Вот именно, незачем!

И Санька, и Иван почти одновременно обернулись на голос.

— Фидлер? — голос Болотникова задрожал от гнева. — Тебе что тут надо?

Невысокий плотный человечек средних лет и весьма ординарной наруж­ности ничего на это не ответил, лишь устало и одновременно с явным облег­чением усмехнулся. В руке человечек держал какой-то довольно объемный сверток.

— Да вот, шел мимо.

— Вон пошел!

Иван вскочил на ноги, рука его привычным жестом метнулась к поясу. впрочем, там не было сейчас ни сабли, ни даже кинжала.

Тогда Болотников, сделав стремительный шаг вперед, ухватил человечка за отвороты кафтана, крепко встряхнул и даже приподнял чуть над полом.

— Не переходи межу, лекарь! Я тебя ценю, ты то ведаешь. но всему есть межа!

— Не надо горячиться, Ванюша! — проговорил, а вернее, прохрипел полузадушенно человечек по имени Фидлер, и голос его с явственно разли­чимым акцентом был на удивление спокоен и даже невозмутим: — Ты ведь тоже хочешь, чтобы Александра, любовь твоя первая и единственная, в соб­ственное свое время беспрепятственно воротиться смогла?

— Что?! — растерянно и как-то по-детски проговорил Иван, опуская Фидлера на пол. — Откуда ты... да кто ты на самом деле?

— Кто это? — закричала Санька, вскидываясь в постели. Придерживая покрывало у груди, с ужасом смотрела она на незнакомца. С ужасом и невнят­ной еще надеждой. — Скажи, кто это?

— Фидлер это, — медленно, словно через силу, проговорил Иван.

— Фидлер? — переспросила Санька. — А кто это, Фидлер?

Она уже слышала ранее эту фамилию, вот только никак не могла вспом­нить: где и когда.

— Лекарь он. — сказал Иван, переводя взгляд с Фидлера на Саньку. — Лекарь иноземный. В Калуге подослал его Шуйский, дабы меня отравил, страшную клятву в том взял с лекаря. Но прибыв ко мне, сразу же Фидлер открылся чистосердечно, на нашу сторону перешел. И вот с той поры.

— Он сказал, что может. — Санька даже задохнулась от волнения, — что может вернуть.

— Об этом чуть позже! — Повернувшись к Саньке, Фидлер почтительно и в то же время насмешливо ей поклонился. — А покамест держи одежку свою!

И он бросил сверток на постель, прямо к ногам Саньки.

— Одевайся, а мы отвернемся пока. Оба, и я, и Ванюша!

Иван, что удивительно, протестовать против столь вольного к себе обращения не стал, и они действительно отвернулись почти одновременно. А Санька трясущимися руками принялась разворачивать сверток. Джинсы, курточка, тенниска, кроссовки. носочки, трусики даже. все ее, личное.

Или не совсем ее?! Уж больно новой и даже неношеной выглядит одежда, да и кроссовки тоже.

— Все правильно, Александра! — словно прочитав ее мысли, сказал, не оборачиваясь, Фидлер. — Не твое это, но в точности каким твое было, когда вы с Иваном к сараю тому злосчастному шли. А вот телефон в кармашке твой собственный. впрочем, не стоит его пока доставать, бесполезен он в данной конкретной ситуации.

— Кто ты? — повторил Иван, глядя в упор на Фидлера.

— После все объясню! — сказал Фидлер все так же невозмутимо. — Ты как, оделась уже, Александра? — добавил он, обращаясь к Саньке. — Обо­рачиваться можно?

И не дожидаясь разрешения, повернулся в сторону Саньки. Впрочем, она, вполне одетая, в этот момент натягивала на ноги кроссовки.

— Ну что ж, — Фидлер удовлетворенно кивнул головой. — Все в поряд­ке, а я боялся с размерами не угадать. Пошли тогда.

— Куда? — хмуро поинтересовался Иван, не сводя при этом с Саньки печальных глаз.

— В каморку одну, — пояснил Фидлер, первым выходя из комнаты.

Иван, чуть помедлив, двинулся было следом, но у самого выхода остано­вился и пропустил вперед Саньку.

А потом они долго шли по темным и донельзя запутанным коридорам, два раза спускались куда-то вниз по узким деревянным лестницам, которые не только ужасно скрипели, но еще и шатались под их шагами.