birrrikina@gmail.com - Unknown

– Я знаю. И я действительно подумываю съехать, – я сжимаю дверную ручку, когда моя мама снова стучит. – Я вроде как рада, что моя мама здесь. Теперь я могу поговорить с ней об этой идее.

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?

– Я не знаю, но мне надо, по крайней мере, дать ей знать.

– Зачем? Она просто будет пытаться отговорить тебя от этого.

– Сомневаюсь в этом. На самом деле, ее не волнует, рядом ли я или нет. Я околачиваюсь вокруг так долго лишь потому, что беспокоюсь о ней, а не наоборот.

– Это не причина, я думаю, что она будет отговаривать тебя от этого, – тихо говорит он. – Я думаю, что она попытается отговорить тебя от этого, потому что ты заботилась о ней в течение многих лет. Ты платишь по ее счетам, покупаешь ей еду, убираешь дом, убираешь за ней. И если ты уйдешь, она все это потеряет.

Я поджимаю губы, вдыхая и выдыхая носом, когда правда от его слов пронзает мое сердце.

– Я знаю, – шепчу я. – Я уже думала обо всем этом, – то, что я слышу, как он это говорит, заставляет мое сердце болеть, заставляет жестокую правду стать реальной. Очень, очень болезненно, ноюще, едва давая возможность дышать по–настоящему. – Мне все еще нужно ей что–нибудь сказать. И я не могу съехать, пока не найду новую работу, – я осознаю свой промах на секунду позже.

– Что не так с той, что в библиотеке?

– Там просто не очень хорошо платят, – каждая ложь, которую я произношу, заставляет меня ненавидеть себя еще больше.

Моя мама стучит в дверь так сильно, что я отпрыгиваю назад.

– Окей, Виллоу. Пришло время открыть дверь.

– Я должна идти, – говорю Беку. – Я позвоню тебе позже.

– Тебе бы лучше это сделать, – обеспокоенно говорит он. – Или же я приеду и удостоверюсь, что с тобой все в порядке.

Часть меня хочет никогда не перезванивать ему, так чтобы ему пришлось исполнить свою угрозу. Хотя, это не было бы правильно. Вместо этого, я соглашаюсь, а затем мы оба неохотно попрощаемся, прежде чем повесить трубку.

Я плавно выдыхаю. Я была обеспокоена тем, что снова с ним заговорю, но сейчас, после этого, я чувствую себя лучше. Это было не настолько неловко, как я думала.

Это может сработать.

Надеюсь.

Затем мое хорошее настроение разбивается об потрескавшийся линолеум, когда открываю дверь.

– Это было достаточно долго, – ее выпученные глаза налиты кровью, ее одежда испачкана грязью, а сальные волосы стянуты сзади в грязный пучок. – У тебя есть какие–нибудь наличные деньги?

– Э–э, и тебе привет, – говорю я, спотыкаясь, пятясь назад, когда она проталкивается мимо меня.

– Привет, – ворчит она, шагая прямо к моему туалетному столику. – Еще раз, где ты хранишь наличные деньги? Я не могу вспомнить.

Я нервно наблюдаю за ней, когда она распахивает верхний ящик.

– Какие наличные деньги?

– Тайный запас наличных денег, которые ты прячешь, – она вываливает содержимое ящика на пол, везде разбрасывая мою одежду.

– Да, у меня нет тайного запаса наличных денег, – я пересекаю комнату и хватаю ее за руку, когда она практически выдергивает другой ящик. – Я трачу почти каждый пенни, который зарабатываю на счета и оплату твоих глупых долгов.

Она выдергивает свои руки.

– Это херня! Я знаю, что у тебя есть лишние деньги! Как еще ты могла бы себе позволить все эти вещи?

– Какие вещи? – спрашиваю я, в неподдельном изумлении. – У меня не много вещей.

– Твоя машина, те школьные книги, что у тебя есть, – она проводит пальцами вниз по лицу так грубо, что оставляет на коже красные пятна. – А лучше, где все те деньги, которые ты откладывала на обучение? Дай мне взять чуть–чуть из них.

– Эти деньги потрачены, – говорю я, раздраженная тем, что она имеет наглость их просить.

– Потрачены на что? – она в панике сканирует комнату.

– На оплату моего обучения. И учитывая, что я уже хожу в колледж несколько месяцев, тебе бы следовало это знать.

– Ты ходишь в колледж? С каких пор?

Я прикусываю язык и просто смотрю на нее, ненавидя, что она такая, ненавидя, что она моя мать, может быть, даже ненавидя ее, что только заставляет меня ненавидеть себя.

Ее взгляд останавливается на мне, и паника в выражении ее лица гаснет, когда она медленно подходит ко мне.

– Ты знаешь, что мы не делали некоторое время? – ее улыбка выглядит во всех смыслах не правильно.

– Все, – говорю я, не в силах себя остановить.

– Это не правда. Мы все время делаем что–то вместе.

Я хочу высказать все причины, почему она не права, но она, вероятно, психически неустойчива, что в значительной степени делает ее бомбой замедленного действия, которая может уничтожить ту маленькую жизнь, которая мне осталась, в одно мгновение.