birrrikina@gmail.com - Unknown

– Это не то же самое.

– Как ты различаешь?

– Из–за того, как ты используешь эти слова.

Озадаченный сигнал отплясывает в моем опьянённом алкоголем разуме.

– На самом деле, я понимаю, о чем ты говоришь. Я не такая невинная, какой ты пытаешься меня сделать, – д аже и близко не такая .

– Это не то, что я пытаюсь сказать, – он жует свою нижнюю губу, и все мое внимание сосредотачивается на его рте. – Когда ты используешь такие слова типа «хер», «трахаться» и «член», ты это делаешь потому, что разозлилась, правильно?

Я киваю, отрывая свой взгляд от его рта.

– Это нормально. Многие люди так делают.

– Да, но другие люди также используют эти слова по–разному, кроме выражения гнева, – свет на крыльце падет на его лицо, выделяя насмешливый блеск в его глазах. – Как, например, говоря: « Эй, давай трахаться всю ночь в моей комнате. У нас будет горячий, потный секс, когда я засуну свой член в твою…»

– О, Боже мой, я поняла твою точку зрения! – я вскидываю свою ладонь к его рту, мои щеки вспыхивают от жара.

Его дыхание растекается по моей ладони, когда он хихикает, а я сужаю глаза, несмотря на то, что мой желудок делает сальто.

– Может, мне стоит у тебя спросить, сколько ты выпил сегодня вечером.

– Может быть, слишком много, – признает он, его губы щекочут мою ладонь. – Все, что я пытаюсь сказать, что существует разница между использованием грязных слов для обзывания и чтобы завести кого–то.

– Ты не завел меня, – я ерзаю оттого, как сворачивается мой желудок.

Он вскидывает бровь.

– Ты в этом уверена?

– Д–да, – убираю свою руку от его рта. – Наверное, тебе стоит перестать говорить.

Он выгибает бровь.

– Почему?

– Потому что ты говоришь такое...и я... – переношу свой вес. – Просто ты говоришь такое из–за того, что мы пьяны.

– Откуда ты знаешь, что я пьян? Может быть, я просто наконец–то говорю то, что всегда хотел сказать, – когда я внимательно смотрю на него, он вздыхает. – Возможно, я выпил слишком много.

Я поднимаю вверх четыре пальца, я так думаю.

– Быстро, сколько пальцев я показываю?

Он косит глазами, наклоняясь.

– Семь, десять, двадцать девять, – его лоб врезается в мой, и мы оба хихикаем, когда он отклоняется назад. – Расслабься, принцесса, я не настолько пьян. Я просто люблю смотреть, как ты краснеешь. Это восхитительно, – он скользит костяшками по моей скуле, заставляя меня краснеть и дрожать. Затем вонзает зубы в свою нижнюю губу, полностью осведомленный тем, как на меня влияет.

– Мне не следовало надевать платье, – объявляю я, обхватываю себя руками, пытаясь уменьшить дрожь.

– Я был немного удивлен, что ты это сделала. Я думаю, что видел тебя в платье только, может быть, раза три.

– Я сделала это только потому, что ты сказал, что я должна.

– Я рад, что ты это сделала... Также, я надеялся, что ты наденешь те шорты, в которых была в ту ночь, – его взгляд падает на мои ноги. – Боже, твои ноги такие чертовски сексуальные.

Покалывание щекочет мою кожу, и я бесконтрольно дрожу. В последний раз, когда я так себя вела, мы закончили поцелуем.

Я нервно поглядываю на заднюю дверь, чувствуя себя, словно должна нестись к машине. Через дверное окно я вижу Титзи, смеющуюся над чем–то с толстошеим чуваком. Я вспоминаю, что она сказала обо мне и хмурюсь.

– Я не знаю, почему ты говоришь мне это, – бормочу я. – Я знаю, что не твой тип.

– Эй, – он поворачивает меня за плечи, заставляя посмотреть на него. – Ты в десять раз красивее, чем Титзи. Ты в десять раз красивее, чем каждая девушка в моем доме. В Риджфилде. В Америке. В мире. Во всей Вселенной и за ее пределами.

«Красивее» – не совсем то, что я имею в виду, но я выдавливаю крошечную улыбку.

– Ты зашел слишком далеко с «и за ее пределами». Вплоть до этого, все было про меня.

Он хмурится, выглядя немного грустным и очень не похожим на Бека. Обычно он всегда улыбается, пока его отец не ведет себя, как член.

– Ты в порядке? Ты, похоже, внезапно загрустил.

– Я в порядке. Это просто то... – он неожиданно сплетает свои пальцы с моими и тянет меня вниз по крыльцу и через задний двор. – Ну же. Я обещал тебе веселую ночь, а порчу ее своей депрессией.

Я хочу его спросить, почему он вдруг ушел от радуги и солнца к угнетающим дождливым облакам, но отвлекаюсь, когда он отпускает мою руку и перескакивает через забор.

– Куда мы опять идем? – спрашиваю я, когда перелезаю через забор, и приземляюсь на поле рядом с ним.

Он бросает взгляд вверх на сверкающие звезды и луну. Затем подцепляет мою руку, и мы удаляемся по полю.