birrrikina@gmail.com - Unknown

Я смотрю вниз на свою одежду и вздрагиваю. Я забыла, что на мне рабочая одежда.

Я тяну нижнюю часть своей толстовки, когда взгляды сосредотачиваются на мне. Большинство людей в комнате – мужчины, которые старше меня в два раза, но разница в возрасте не останавливает их от того, чтобы смотреть на меня с вожделением в воспаленных глазах.

– Прямо как ее мать!– орет высокий мужик с невероятно волосатыми руками, качая кулаком в воздухе.

Они все смеются, даже моя мать.

Она продолжает смеяться, пока кружится и кружится в центре грязной кухни. Пустые бутылки из–под виски и пива покрывают коричневый стол, линолеум засорен сигаретными окурками, а куски разбитого стекла разбросаны по столу, из чего я делаю вывод, что была использована трубка для курения крека. Прежде чем поехать на работу, я безупречно вычистила это место. Десять часов спустя оно выглядит, как притон, а может оно им и является. Я, на самом деле, больше не знаю.

Мне хочется убежать, вернуться обратно к Беку и позволить ему увезти к себе домой, уложить меня в его постель, и заснуть в мирном блаженстве комфорта и тишины. Но меня останавливают две вещи: Первая – это данное обещание, не полагаться так сильно на него. И вторая – я не чувствую себя спокойно, оставляя мать одну в подобном состоянии. Когда была младше, я привыкла так поступать, но сейчас я повзрослела и лучше понимаю серьезность ситуации.

Размеренно вдыхая, я протискиваюсь сквозь людей, шлепая по рукам, которые трутся о мою задницу, и направляюсь к своей матери.

– Как много ты выпила сегодня вечером?– спрашиваю ее, перекрикивая музыку.

Она прекращает вращение, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ох, я ничего не пила сегодня вечером.

Я обеспокоенно смотрю на нее, когда она зигзагом направляется к холодильнику.

– Тогда что ты приняла?

Она пожимает плечами, дергая за дверцу, чтобы открыть.

– Кое–что... Хотя, не беспокойся. Я чувствую себя абсолютно нормально. Вообще–то великолепно, – она улыбается мне, чтобы подтвердить свое заявление. Проблема в том, что ее заявление теряется в изможденности ее глаз и в том, как расширены ее зрачки.

– Может, нам стоит попросить всех разойтись по домам, – предлагаю я. – Серьезно, уже поздно, и соседи могут снова пожаловаться.

Она отмахивается от меня, ныряя головой в холодильник.

– Те соседи съехали, кажется, месяц назад. И на это я могу сказать, – тем лучше. Они нарушали неписанные правила этого дома.

Волосы на задней части моей шеи встают дыбом, когда кто–то становится позади меня.

– Какие правила?

– Правила держать свой рот закрытым, – она хватает пиво из упаковки с шестью банками из холодильника, что по большей части единственное, что там есть. – Куда, к чертям, подевалась вся еда? Я думала, что ты ходила в магазин?

– Да, несколько дней назад, – я продвигаюсь вперед, потому что мое личное пространство нарушают. – И там было достаточно еды, когда я уезжала на работу.

– Ну, наверно, тебе стоит сходить снова, потому что, по правде говоря, осталось не очень–то и много, – она закрывает холодильник и смотрит на меня, откручивая крышку на бутылке. – Кстати, где ты работаешь? И почему ты так одета?

– Ты имеешь в виду, как шлюха? – с горечью спрашиваю я, обвивая себя руками.

Капля раскаяния появляется в полубессознательных глазах.

– Извини за это, конфетка. Я воспользовалась моментом. Я иногда так делаю.

Когда я была моложе, то хваталась за ее извинения и те редкие моменты, когда она походила на ту мать, которой была до того, как ушел мой отец. Теперь я понимаю, что большую часть времени она пытается грубо мне льстить из–за того, что чего–то от меня хочет или сходит с ума.

– Все нормально, – вру я, пихнув локтем парня позади меня. Он ругается и называет меня не–такими–приятными именами, но, к счастью, отступает. И все равно, противостояние заставляет меня чувствовать, что я теряю контроль и не могу дышать, и не в самом лучшем смысле, как бывает, когда я смотрю Беку в глаза и чувствую, что теряю контроль. – Но я все равно считаю, что тебе стоит попросить всех уйти.

– Неа, веселье только началось, – она делает глоток пива, затем идет ко мне. – Не беспокойся. Мы, наверняка, не будем зависать здесь слишком долго. Тут предположили, что в баре на углу будет живая музыка. Наверное, мы пойдем заценим ее.

– Пожалуйста, не садись за руль, – умоляю я. – Сядь на автобус или иди пешком, ладно?

– Конечно, – ее пренебрежительная интонация заставляет меня поверить в то, что она врет. И ее уже лишили прав из–за множества случаев вождения в нетрезвом виде.