Unknown - Miropolskiy I fb2

– Я думаю, с Ковчегом похожая история, – продолжал учёный. – Вся интересующая нас информация многократно дублирована и так или иначе находится перед глазами, но в растворе, как медаль Бора. Выделить металл из раствора – то есть собрать эту информацию – очень сложно. Тем более Бор сам растворил медаль, поэтому знал, что выделяет именно золото. А мы не можем сформулировать задачу столь же точно.

Одинцову в голову пришла неожиданная аналогия.

– Так было, когда наши атомную бомбу делали, – сказал он. – Обстановка строжайшей секретности. Детали заказывали на не связанных друг с другом заводах в разных концах страны. Что за детали, зачем – никто понять не мог. Просто получали чертежи и делали каждый свою маленькую часть. Дальше в некоем месте изменилось расписание поездов. Какую-то территорию вдруг обнесли колючей проволокой и охрану поставили. Стали собирать шарашки , повезли туда из лагерей определённых специалистов. Вроде по отдельности события не примечательные. Только америкосы... гм... прости, Ева... американцы стали эту информацию анализировать. И по кирпичику, по кирпичику сложили почти всю картинку. Но пока окончательно дотумкали, что к чему, у нас уже бомба была. – Именно так, – благосклонно кивнул Книжник. – Я имел в виду, что нет смысла держать инструкцию в одной книге. Но во множестве книг должны быть рассыпаны следы Ковчега Завета. Следы программы. Придётся собирать их по крупицам, чтобы понять, что происходило до вас и что должно произойти дальше. Словом, ваше сокровище надо искать в библиотеках. – Вы сказали, много книг. Как делать селекцию? – спросила Ева. – Я тут набросал предварительный список, – учёный развернул кресло к письменному столу и взял вчерашние исчирканные четвертушки бумаги. – Но хотел бы, чтобы вы сперва сами поломали головы и заодно меня проверили. На самом деле, книг не так много, как может показаться... Вы ничего не хотите сказать, коллега?

Книжник взглянул на Мунина, и тот мигом покраснел.

– В первую очередь это должны быть какие-то заметные книги, – сказал историк, осторожно подбирая слова. – Знаковые. Известные, которые на виду и на слуху. Чтобы мимо не пройти. Первые книги появились в Средневековье... – Смелее, смелее! – подстегнул его старик. – Вот и вспоминайте. Ветхий Завет пока оставим в стороне, с ним придётся разбираться отдельно. Что я из вас клещами тяну?! Какая в средневековой Руси самая известная и важная книга? – «Повесть временных лет», конечно. Только с ней же проблема из-за Брюса... – Детали потом! – отмахнулся Книжник. – А в средневековой Европе? Тогда целый новый жанр появился. Я понимаю, вы не филолог, но такие вещи надо знать. Рыцарский роман говорит вам о чёмнибудь? Пристыженный Мунин покраснел ещё больше: – Говорит. Конец двенадцатого века – «Легенды о короле Артуре» Кретьена де Труа, начало тринадцатого – «Парсифаль» Вольфрама фон Эшенбаха. – Тьфу ты! – Одинцов хлопнул себя по колену. – Это же из библиотечки Вараксы книги! – Какой библиотечки? – нахмурилась Ева. – Вы раньше не сказали. – Ну прости, как-то к слову не пришлось. Варакса у себя в Старой Ладоге собрал библиотечку про Ковчег. Прямо стопками на столе разложил. «Король Артур» и Вольфрам там точно были. – Где сейчас эти книги? – спросил старик. – У парней из Моссада остались. Жалко, сейчас могли бы с вашим

списочком сравнить. Мунин поднялся и протянул руку за листками Книжника: – Давайте сравнивать. Я же переписывал названия. Сто девятнадцать штук. – И ты что, все запомнил?! – поразился Одинцов. – А чего молчал тогда? – К слову не пришлось, вы же сами говорили, – Мунин в смущении стал протирать очки. – Только Варакса подбирал в первую очередь более поздние книги. Они нам вряд ли пригодятся... Мне что, заново список написать? – Для начала просто взгляните, – Книжник отдал ему свои заметки. Список учёного был намного короче; в нём отсутствовали издания Арцишева, Хэнкока и других современных авторов, но все книги, которые перечислил старик, оказались в библиотечке Вараксы. – У вас был очень смышлёный приятель, – сказал Одинцову впечатлённый Книжник. – Даже за несколько лет неспециалисту с нуля догадаться, что к чему, и проделать такую работу... Очень, очень!

Одинцов согласился и спросил Мунина:

– А таблицы ты, случаем, не запомнил? Историк только вздохнул. Знать бы тогда... Дверь в кабинет открылась, и на пороге снова встала женщина

гренадёрского вида. – Я же просил не беспокоить! – раздражённо напомнил Книжник. – Ужин, – процедила женщина, – и капельница. Учёному пришлось подчиниться. – Стариковский режим, простите великодушно, – посетовал он. –