Юрий Солоневич - Зона тени

И жизнь отдать -- ничего не потерять. А обмануть себя всесилием -- украсть у себя то, что есть малого -- наслаждение мимолётное от щебета птиц; и ласточку, и солнышко, и кузнечика. Будь прохожим.

То, что истинно -- не купишь и не продашь, не получишь в дар и не подаришь, не одолжишь и не дашь в долг.

Ты -- мост между тем, что было и тем, что будет, ты -- бечева, что натянута над пропастью. Но, однако, ты и то, что должно преодолеть. Радей же за то чтобы стать достойной вехой на пути в Царство Земли Будущей. Свят не тот, кто, отрешив себя от мира, без греха живет, но тот, кто среди человеков себя блюдет и другим назидание совершает.

Чтобы так возлюбили вы детей ваших, что приблизили их к Царству Земли Будущей, а они в той же, а возможно и большей мере, своих.

Любовь терпелива, любовь добра. Любовь не завидует, не творит зла, не гордится, не знает грубости и корысти, не спешит гневаться, не замышляет дурного, не радуется неправде, но наслаждается истиной. Любовь всё покрывает, всему верит, всегда надеется, любовь всё переносит, никогда не прекращается, даже если все языки умолкнут и всё знание исчезнет.

Труден путь, но достойна цель.

Вокруг тебя вращаются звёзды.

Чтобы найти Царство, нужен глаз зоркий, и слух чуткий. Глаз чтобы узреть, а слух, чтобы услышать суметь то, что сокрыто до срока.

Но найдет ли в себе человек увидеть купол небесный, если перед глазами его твердыня стен тысячелетних?

Но услышит ли голос птиц утренних, когда вокруг скрип колес древних?

Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое -- братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие -- не хороши, и плохие -- не плохи, и жизнь -- не жизнь, и смерть -- не смерть. Поэтому каждый будет разорван в своей основе от начала. Но те, кто выше мира -- неразорванные, вечные.

Вера получает, любовь дает. Никто не сможет получить без веры, никто не сможет дать без любви. Чтобы получить, мы верим, а чтобы воистину дать, мы любим.

Не бойся плоти и не люби ее. Если ты боишься ее, она будет господствовать над тобой. Если ты полюбишь ее, она поглотит тебя, она подавит тебя.

Блажен тот, кто не опечалил ни одну душу.

Кто хочет себя сберечь, себя потеряет; а кто себя потеряет, тот обретет.

И замри на мгновенье и растворись в себе и в мире, и откроется тебе истина, которая захватит тебя и понесёт в вихре огненном на самую вершину славы твоей, и на вершине этой вспыхнет свет, и ты будешь всем. Всем, что только есть. И от знания этого ты будешь и рыдать, и смеяться одновременно, потому что восторг этот -- и есть вершина всего, и есть ты, и есть вечность, и есть музыка бессмертия.

И в этой музыке будешь ты чист и светел и помыслами, и телом, и душой.

И не говорю тебе: хочешь ли быть свободным? А говорю тебе, чьим рабом хочешь быть: того, кого любишь, или того, кого ненавидишь?"

Так говорил Асей.

И поднял Арсений глаза, наполненные слезами -- не от горя -- оттого, что познал он всё, что только мог познать в этом мире.

-- Успокойся: мы сейчас доиграем, -- сказал Араб. -- Действие не может прерваться на средине. Зрителю нужно знать, какой у драмы финал, какой у романа эпилог. Жаль только, что мы сами -- те, кто живёт и страдает на этой сцене, на этих страницах; кто смеётся и плачет по-настоящему; те, над кем пришли повеселиться вы -- мы этого так и не узнаем.

-- Ты можешь это узнать, Арсений, -- сказал Сухов. -- Уходи: я доиграю сам. Уходи и попытайся всё изменить.

-- Надо ждать Спасителя, -- сказал старец.

-- Для того, чтобы познать истинный смысл жизни, её надо не только любить, но в той же мере и ненавидеть. Я остаюсь, -- сказал Арсений. -- Сейчас, Фёдор Иваныч, только подойдём немного поближе.

Баркас заурчал двигателем, развернулся и стал медленно подходить к берегу.

-- Верещагин, не заводи машину! -- крикнул Сухов. -- Взорвёшься!

-- Сейчас подойдём поближе, Фёдор Иваныч.

-- Верещагин, уходи с баркаса! Уходи, Арсений!

-- Нет, я остаюсь, -- сказал Арсений. -- Нет, мне не нужна пустая оболочка. Пустая, никчемная, не настоящая. Я доиграю до конца вместе с тобой. Я сделал выбор.

Он снова взял в руки листок и прочитал:

-- Любовь без умысла, просто так, просто потому, что я тварь Божья, никчемная и злая, но тварь Божья, которую любят те, кого я убиваю и презираю. Простите меня все.

Араб сидел с закрытыми глазами. Старец на кухне молчал.

-- Солнце ещё не зашло, -- сказал Арсений. -- И ты прав: они ждут от меня поступков. Они на меня надеются. Кто им поможет, если не я? Я должен принять решение. Даже если это безразлично всем, кроме меня.