Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Адвокат: Вы помните, что до того, как начать давать показания коронеру, вы попросили посмотреть на аффидевит, сделанный вами для «Ворлда»?

Свидетель: Да, я болел и хотел освежить память.

Адвокат: Вы хотите сказать, что эта сцена, которую вы так правдоподобно описывали сегодня, тогда исчезла у вас из памяти, и вы хотели посмотреть свой аффидевит, чтобы ее вспомнить?

Свидетель: Нет, она не исчезла, я просто хотел освежить все в памяти.

Адвокат: А не более ли вероятно, что вы выдумали историю в вашем аффидевите, и вы хотели посмотреть на него, чтобы получше вспомнить выдуманную вами историю?

Свидетель: Нет, сэр, это неправда.

Цель этих вопросов и то, как были использованы ответы на них, показана в следующем отрывке из заключительного слова:

«Вот что я хочу сказать, господа присяжные, и мне кажется, господин окружной прокурор, что на мои слова нечем возразить. Если Миннок, только что выпущенный из психиатрической больницы, забыл об этом инциденте с простыней, когда он пошел продавать свою первую статью «Ворлду»; если он также забыл о нем, когда через два дня пошел к коронеру для составления второго аффидевита; и опять забыл о нем спустя две недели, когда на дознании он в течение двух часов давал показания, не упоминая о нем, то можно сделать только один вывод – что он ничего не видел, потому что он не смог бы забыть увиденное, если бы оно действительно произошло! И вот важная деталь: он, газетный корреспондент, оказался там, как говорит окружной прокурор, «чтобы наблюдать за тем, что происходит». Он говорит, что он остался стоять в той комнате, делая вид, что убирает посуду, для того чтобы проследить за происходящим. Он был в здравом уме, единственным здравомыслящим человеком, находящимся там. Если он ничего не видел, то не потому ли, что ничего не произошло, а если ничего не произошло, но те умалишенные, которые давали здесь показания, не могли бы ничего видеть. Вы видите, в чем дело? У вас есть на это ответ? Давайте я объясню еще раз. Невозможно себе представить, чтобы этот человек мог увидеть то, что он описывает, и забыть об этом. Забыть об этом, когда он садится писать статью вечером того же дня, когда он покинул больницу для продажи утреннему выпуску «Ворлда»! Забудет и через два дня, когда он пишет второй важный аффидевит. Он делает еще одно заявление и не упоминает об этом, он даже дает показания на дознании коронера через две недели – и не включает этот инцидент в показания. Может ли разум прийти к другому заключению, кроме как: он ничего не видел, потому что если бы он действительно что-то увидел, он не мог бы об этом забыть! Если он ничего не видел, то значит, ничего не было. Он был на месте, в здравом уме и наблюдал за всем происходящим – именно для того, чтобы об этом написать. Если этого инцидента с простыней не было, то умалишенные не могли его видеть. Это устраняет не только Миннока, но и все показания в версии государственного обвинения. Для того чтобы вынести вердикт, говорящий о том, что инцидент с простыней действительно произошел, вы должны найти что-то противоречащее всему человеческому опыту, то есть что этот человек, Миннок, увидев ужасное удушение простыней, описанное им, мог бы тут же об этом забыть».

Далее было обсуждено содержание двух аффидевитов, сделанных для «Ворлда» и коронера, и свидетеля сначала спросили, что же произошло на самом деле, насколько он помнит. После его ответов его внимание было обращено на то, что он сказал в аффидевитах, и на явные несоответствия между двумя вариантами. Его спросили, что же было правдой: то, в чем он клялся тогда, или то, в чем он клялся сейчас, и давал ли он показания сейчас, основываясь на том, что он тогда видел, или пытался вспомнить факты, придуманные им для аффидевита.

Адвокат: Каково было состояние француза за ужином? Он был веселый и бодрый, как и, по Вашим словам, после того, как он немного походил и разогрелся?

Свидетель: Да, сэр.

Адвокат: Но в вашем аффидевите вы говорите, что он казался очень слабым за ужином.

Свидетель: Ну, да, он казался слабым.

Адвокат: Но минуту назад вы сказали, что он разогрелся и казался нормальным за ужином.

Свидетель: Вы меня сами привели к такому ответу.

Адвокат: Ну, хорошо, я не буду больше вас ни к чему приводить. Расскажите, как он подошел к столу.

Свидетель: Ну, медленно.

Адвокат: Вы помните, что сказали в аффидевите?

Свидетель: Конечно.