Panther - 2

задумалась над тем, что у меня в голове. Ты прикидываешь, сравниваешь… достаточно ли

сексуальна?

Он продолжает изучать каждый дюйм моей обнаженной плоти, дразня мои соски,

которые слегка подпрыгивают от моего неровного дыханья.

- То, что ты не знаешь, что самцы очень – первобытные существа, они знают все о

своей паре с той минуты, как только видят ее… - Он опускает голову, кончик его носа

скользит по моей коже. – Нюхают ее. И когда они заявляют на нее права, она становится

их, навсегда.

- Кингстон, - шепчу я от нужды, бесстыдно изогнув спину на кровати, чтобы

подтолкнуть к нему грудь.

- О, я знаю, малыш. Скоро, очень скоро. – Его язык скользит, сначала теплое,

мокрое прикосновение заставляет меня выгнуться и выпустить крошечный всхлип.

– Ты должна понять, что в моей голове нет никого кроме тебя, и никогда уже не

будет.

- Это тоже мой первый раз - мой первый раз, когда я когда-либо занимался

любовью, и единственный раз, когда я когда-либо буду любить, - продолжает он. – И не

потому что мне приходилось ждать, или какой-то мусор, вызванный проблемами, а потому

что это ты… как и всегда должно было быть. Я ясно выражаюсь?

- Да…

- Хорошо. Я закончил говорить.

Его резкое предупреждение не успевает задержаться, когда он втягивает одну из

грудей своим ртом, чтобы создать потрясающий шквал эмоций, который я когда-либо

ощущала.

Я не могу не извиваться под напором страсти, но он быстро хватает меня за бедра и

удерживает на месте. Он неустанно сосет, покусывает плоть, беря больше в свой рот. И все

это время, его горячий талантливый язык ударяется об кончик моего соска.

- Ох, мой… Кингстон… - стону я. Моя голова запрокидывается назад, а глаза

закрываются. Я не могу больше этого терпеть, мне нужно схватить его за волосы.

Он рычит, но не останавливается, переключая свое внимание на другую грудь и

снова возобновляя восхитительный процесс пожирания. Мои руки танцуют на его плечах,

руках и спине, каждая напряженная мышца выгибается при моем прикосновении.

- Больше… еще, - я задыхаюсь, умоляя его.

Его довольный смех вибрирует на моей груди, затем он целует мою грудь и шею,

чтобы добраться к моему ушку.

- Я еле сдерживаюсь, Любовь моя, потому что не планирую пройти мимо хоть

одной из частей тебя, - я дрожу от его предупреждения и чувствую его веселую усмешку. –

Грудь такая же восхитительная, как и ты – нетронутая, и вся моя – заслуживает

восхищения. Ты согласна?

Я громко сглатываю и беззастенчиво киваю, стону, когда он вдавливается своей

твердостью в меня.

Он больше ничего не говорит, прокладывая дорожку вниз по моему телу… а затем

он стягивает мои шелковистые шортики и трусики с моих трясущихся ног. Мне так

хочется прикрыться, плотно и сильно, но и расслабиться одновременно, я запуталась. Но

он, должно быть, чувствует мое беспокойство, потому что внезапно останавливается.

- Эхо, любовь моя, посмотри на меня, - говорит он сладко и грустно. Когда он

ловит мой взгляд, он пробегается пальчиком по моей щеке и добавляет: - Я люблю тебя,

безумно. Я никогда не оставлю тебя и не отпущу снова. Ты в этом сомневаешься? Или

просто нервничаешь?

- Н-нервничаю, - заикаюсь я, бессмысленно шепча.

- Не нужно, - он усмехается, плотское желание появляется в его глазах. – У меня

есть все намерения позаботиться о тебе. Ты мне доверяешь?

- Да.

- Хорошая девочка.

Его палец медленно прокладывает путь, чтобы присоединиться к другой его руке.

Он пытается взглянуть на меня, но замирает не в силах устоять от увиденного.

- Христос, Любимая, - стонет он, когда я полностью лежу перед ним обнаженная,

облизывая нижнюю губу. Он ласкает мои ноги и бедра, зятем нежно разводит их в

стороны.

Я закрываю глаза, взволнована тем, что он там увидит. Низкий гул вырывается из

глубины его груди и, без предисловия, он касается меня - там - палец легко скользит по

моей влажности.

И тогда мои глаза открываются в шоке, потому что я знаю этот звук.

Боже мой, он…

Он сосет свой палец, в его глазах пляшет веселье, когда он видит мою реакцию.

- Ты даже не представляешь, что со мной делаешь: твоя невинность, чистота,

которая будет только моей. – Его голос настолько жесткий, что это почти страшно.

Он снова раздвигает мои ноги, намного шире. На это раз, он ложится на живот, его

рот атакует меня, словно изголодавшийся.

Я выгибаюсь дугой на кровати, пронзительный крик пронзает воздух. Святые