Panther - 2

кожу. Мои руки продолжают блуждать и тереться об него, запоминая каждый дюйм его

спины, задницы и рук, пока он переводит дыхание.

- Не шевелись, - ворчит он через несколько минут, покинув меня и кровать, чтобы

пойти в ванную. Но затем он тут же возвращается, вручая мне небольшой стаканчик с

водой и две таблетки.

- Возьми. Тебе будет больно утром.

Я не спорю. Мне уже больно.

Когда я проглатываю их, он ставит стакан на тумбочку, выключает лампу и ложится

обратно рядом со мной. Я обвиваю его тело, его большая рука покоится на моей подушке.

- Гм, Кингстон? – бормочу я.

- Мм?

- Мы будем спать голыми?

- Ты правда думаешь, что я сделаю что-то еще? – смеется он, хватая мою попку

одной рукой. – Я не стану брать тебя еще раз этой ночью, но я буду чертовски ласкать тебя

где угодно. Хочешь попробовать возразить?

Я кусаю губу и улыбаюсь. – Нет.

- Хорошо. Теперь, - говорит он, целуя мою голову, - сладких снов, Любовь моя.

И я засыпаю… без снотворного.

Глава 20

Проснувшись на следующее утро, я снова могла вспомнить свои сны. Но на этот

раз они были не просто желанием моего сердца найти жизнь во сне. Картинки, которые

крутились всю ночь в моей голове, были воспоминаниями, мой разум продлевал радость

каждого прикосновенья, поцелуя, слов, произнесенных шепотом и толчков его тела в мое.

- Утречко.

Его сексуальное приветствие раздается над ухом, когда он целует мою шею, и я

чувствую, как его рука сжимает мою талию. – Как ты себя чувствуешь?

- Любимой, - выдыхаю я счастливо, извиваясь в его объятиях. – А ты как себя

чувствуешь? - Невзрачный вопрос, возможно, учитывая, что это не его первый раз, но все

же мне нужно услышать ответ.

- Счастливым.

Я смотрю на него через плечо, и то, что я вижу, заставляет мое дыхание

задержаться в легких от осознания. Его утренний шепот, эта сонная улыбка… Я хочу,

чтобы каждая из них, принадлежала только мне на всю оставшуюся жизнь.

Знаю, что должна чувствовать себя глупо – слишком молодая, влюбленная дурочка,

однако это так далеко от истины. Я никогда не стану стыдиться своих чувств к Кингстону,

я никогда не буду бороться с этим снова. Любая битва, которой я буду противостоять,

будет заключаться в том, чтобы защищать то, что мы имеем против любого, кто

осмеливается преуменьшить или опровергнуть это… и да, я больше всего боюсь, что это

будет мой папа.

Я люблю Кингстона, и всегда буду любить. И хотя мой папа сказал, что он понял, и

позволил мне остаться с Кингстоном во время его горя, я не знаю, как долго продлится его

снисхождение дальше. И пока я не могу предсказать, что будет в будущем, уверена в

одном – я больше не потеряю Кингстона.

Разве это не грустно, как жизнь… общество… да что угодно, поучает нас? Когда

что-то оказывается слишком хорошим, чтобы быть правдой, все быстро говорят:

«Подумай». Но когда что-то действительно вдохновляющее и чудесное, каждый

сомневается в этом – или, в лучшем случае, не ценит это, как следует.

И все же, трагичные любовные истории продолжают удерживать рекордные

кассовые сборы каждые выходные. Стоит только попробовать.

Но я отказываюсь соблюдать правила. Я буду верить всем сердцем, верить всем

своим духом, с гордостью размахивая этим причудливым флажком.

Мы не торопясь, наслаждаемся своим новым статусом наших отношений с

томными поцелуями. Наши непослушные руки бродят по нашим телам, и мы говорим

ласкающие слова против теплой кожи.

Я знаю, что он сдерживается, боясь, что мне будет больно, и это на самом деле так,

но блаженное возбужденное состояние заставляет меня приблизиться к тому, чтобы снова

попросить его внутри себя – любить меня, медленно и нежно – когда в дверь кто-то

стучит.

- Мистер Хоторн? – незнакомый голос раздается за дверью. - Простите меня, сэр, но

вам нужно срочно спуститься вниз.

- Спасибо, Барклай, - громко отвечает Кингстон, поднимаясь с кровати.

- Это бабушка, - волнуясь вслух, говорит он, когда быстро одевается.

- Подожди меня.

Я хватаю одеяло и пробегаю по коридору, мимо Барклая, скромность – самая

далекая вещь в моем разуме. Я должна добраться до своей одежды, которая все еще

находится в моей комнате, а затем спешу обратно к Кингстону.

Я быстро одеваюсь, заплетая свои волосы, и брызгаю водой на свое лицо, делая все

возможное, чтобы бесстыдно не «объявить» его семье, как мы провели прошлую ночь,