Сергей Лукьяненко - ea94c9fe1ed34b2886490d583402e025

слова до самого конца. Я смотрю на Уилла. Так хочется быть

ближе, но. увы. из-за этого мы и влипли в неприятности.

Все расходятся по палатам. По, прежде чем скрыться за

дверью, подмигивает нам с Уиллом. Барб провожает меня

неодобрительным взглядом.

Ближе к полуночи вижу на экране ноутбука мирно

посапывающего Уилла, он уснул сразу после нашего

разговора. Лицо умиротворенное. Тру сонные глаза — день

получился

долгий,

наполненный

планированием

и

подготовкой вечеринки и закончившийся налетом Барб. Мы

знаем: скоро его отошлют, и не будет ни полуночных

прогулок, ни встреч в спортзале, ни записок под дверью.

Ничего не будет.

Мои веки медленно опускаются, но тут в динамиках

громкой связи раздается сигнал. Я вздрагиваю и просыпаюсь.

— Код синий. Весь свободный персонал... Вскакиваю и

бегу к двери. Господи. Синий код. У кого-то остановилось

сердце. А нас, больных, на этом этаже сейчас не так уж

много.

Я открываю дверь, и как раз в этот момент объявление

повторяется еще раз, и слышно оно в коридоре уже яснее:

— Код синий. Весь свободный персонал в палату 310.

Код синий.

217

Палата 310. По. Господи, пусть он просто неправильно

подключил монитор.

Я хватаюсь за стену, и комната идет кругом. Мимо с

грохочущей тележкой проносится бригада экстренной

медицинской помощи. Следом за ними в палату По вбегает

Джули, чья смена только что началась. Из открытой двери

доносится голос Барб;

— Он не дышит! Пульса нет. Шевелитесь поживее/

Не может быть. Этого не может быть.

Я бегу, спотыкаясь, к его палате. Вижу лежащие на полу

ноги, ступни указывают в разные стороны. Нет. Нет, нет, нет.

Рядом с По – Барб, я руках у нее реанимационный мешок, и

она гонит воздух в его легкие. Он не дышит. Но не дышит.

— Ну же. малыш, давай, не подводи меня! — кричит

она.

И тут же другой голос:

— Дефибриллятор!

Кто-то склоняется над ним, задирает его любимую

футболку в цветах колумбийской футбольной команды,

подаренную матерью на день рождения, лепит на грудь два

электрода. И я наконец-то вижу его лицо: глаза закатились,

кожа посинела.

У меня холодеют руки и ноги.

— По! — воплю я в отчаянии.

Барб поворачивается, видит меня и кричит:

— Нет! Кто-нибудь, уведите ее отсюда!

— Обширный напряженный пневмоторакс. Коллапс

легких. Нам нужен набор для интубации! — снова кричит

218

незнакомый голос, и я смотрю на неподвижную грудь и

посылаю ей мысленный сигнал — подняться.

Дышать. Ему нужно дышать.

Вокруг толпятся люди, и я стараюсь протиснуться между

ними, добраться до него, до По. Я бьюсь о плечи, отталкиваю

руки.

— Закройте дверь! — велит Барб, и чьи-то руки

подхватывают меня и выставляют в коридор, а она снова

обращается к По: Борись, малыш! Борись же, черт возьми!

Я вижу Джули, ее темные глаза.

А потом дверь захлопывается мне в лицо.

Я отшатываюсь, поворачиваюсь и вижу рядом с собой

Уилла. Лицо бледное, как у По. Он тянется ко мне, но в

последний момент отдергивает руки и сжимает кулаки, а его

глаза полны отчаяния. Чувство такое, что меня сейчас вырвет.

Я прислоняюсь к стене, соскальзываю по ней на пол и

стараюсь справиться с дыханием. Уилл садится в метре от

меня, у противоположной стены. Обхватываю дрожащими

руками колени, опускаю голову и закрываю глаза, но все

равно вижу лежащего на полу По.

Полосатые носки.

Желтая футболка.

Этого не может быть. Он очнется. Должен очнуться.

Сядет, отпустит шуточку — мол, переел пасты или зачитался

до обморока Андерсоном Купером и спросит, не хочу ли я

прогуляться с ним за молочным коктейлем. Тем самым

коктейлем, который мы пьем уже десять лет.

Слышу чьи-то шаги, поднимаю голову и вижу спешащую

по коридору доктора Хамид.

219

— Доктор... — начинаю я хриплым, расколотым голосом.

Не сейчас. Стелла. решительно говорит она и

распахивает дверь.

Я снова вижу его. Лицо повернуто ко мне. глаза закрыты.

Лежит неподвижно.

Но еще страшнее выглядит Барб. Она стоит, закрыв

ладонями лицо. Она перестала бороться. Сдалась. Нет.

Они уже все свернули и убрали. Дефибриллятор.

Интубационные трубки.

— Нет! — Я слышу свой голос, свой крик, в который

вложилось все мое тело. — Нет-нет- нет-нет!

Заставляю себя подняться, поворачиваюсь и бегу в

комнату.

По, нет!

По умер!

Спотыкаюсь. Вижу его глаза в тот день, когда мы