Unknown - 750c76f11b82488fab6d954fe331a3ae

Поразительны даже обстоятельства, при которых накапливалось то, что я до сих пор не могу выразить словом. Обстоятельства мимолетные, благородные и не слишком, вызывающие самый некошерный спектр чувств.

Что они значат сами по себе? Ничего, абсолютно ничего. Это будто война, рукопашная схватка, когда уже ничего не значат ни подвоз боеприпасов, ни карта местности, ни численность противника, ни название родины, ни исход войны. Это как настоящая любовь, где можно обойтись без темного алькова, приемчиков, ужимок, специальных интонаций, баланса инь и янь, роз по 10 долларов за штуку, конфет такой-то фабрики, вина из дорогого магазина. Это вне обстоятельств и результата. Ничего личного . Просто полет в никуда.

Я уже не улавливал его слов - наступил тот момент, когда ум сворачивается в точку и свое законное место занимает сознание, безбрежное и ровное, но не со всем его благородным блеском, а зияя как пулевое отверстие. В полной апатии я думал, что почти все в рассуждениях Жоржа притянуто за уши, так же, как в наследственной передаче кастового положения - роковой ошибке Индии, впрочем, не большей чем наши революции. Жорж слишком близко к сердцу принимает проблемы страны. Наверное, по этой причине он и собирается уехать.

- А что защищать? - вдруг спросил я Егора.

Мы немного ошалели от этого вопроса. В тишине я начал сползать в моментальное похмелье. Закружилась голова.

И мысли, и расчеты, треснув как сухая почва, поползли кусок за куском.

17.

Не прошло и трех минут, как Егор справился с утратой равновесия.

- Ну, в общем, все с тобой понятно… - встревоженно произносит он. - И ютро пробрезгу дзело, встав изиде и иде в пусто место… Духовная жизнь… Опиум для народа.

- Это не наркотик.

- Все, что не дерьмо, есть наркотик. Чего ты думаешь достичь? Знаешь, мы просто убежали в свои личные катакомбы, от этого всего, в этой стране. Духовная практика… Не у всех она духовная, тебе повезло в этом смысле. Но если б не это, плевал бы я на старость, смерть, если б это не подкашивало в самом расцвете. ЭТО. Когда воруют у тебя твой воздух. И убеждают, что ты родился для пинков и рабской доли, а ты не можешь переступить. Прыгать не хочешь.

Приятие… Не ты виноват, что приходится зарабатывать на хлеб созданием побочного продукта. Прошлое наше, да, небезупречно. Очень даже… Сейчас не засветился только слесарь Пидорчук. Он как дрочил в своей каптерке, так и дрочит. Все, кто чего-нибудь стоит - все в дерьме. Никто не уберегся. А ты - просто неумело пытался приспособиться. Вот и все твои грехи.

Не надо отвращения к себе… Это серьезно, Олег. Ну а что касается меня - ну да, я не бодхисаттва, а быть им поневоле смешно. Признайся. Или ты намерен продолжать? Идти к этому - значит потерять внутренний мир, так же, если бы ты жестко делал деньги, а потерять его сейчас значит остаться без последней крыши над головой. Окончательно. И это очень, очень страшно…

- Дерьма не жалко.

- Да-а, настрополился… Весь такой вдохновенный.

Но все великие дела - незавершенные. Совершенные то есть. Вот и Кафка “Замок” не закончил. Как думаешь, чем бы все окончилось?

- Землемер однажды утром проснулся бы в Замке.

- А по-моему, замок исчез.

Бессмысленно. Все бессмысленно. Если бы сгореть вот так, в своих бедах, свариться в своих словах, изойти прахом и рассеяться по шелку Девачана. Но нет. Просто устаешь. Или падаешь в обморок. Хлоп - и все продолжается.

Город - каменное дно. Ночь готова двинуться восвояси, близок отлив. Китеж мой, град обреченный.

Да появится берег твой, берег ласковый, ах до тебя, о свет, доплыть бы, доплыть бы, о Ра, когдааа-ниии-будь.

Мы наконец Океан переплыли глубоко текущий.

Там страна и город мужей киммерийских. Всегдашний

Сумрак там и туман. Никогда светоносное солнце

Не освещает лучами людей, населяющих край тот,

Землю ль оно покидает, вступая на звездное небо,

Или спускается с неба, к земле направляясь обратно.

Чернуха гомерова. Подать сюда Вергилия! Сделайте погромче! Хватит ныть, господа! Нирвана, Мокша,

Муспельхейм! Корни мирового дерева высасывают все соки. Как будто где-нибудь за бугром все иначе. Сидят эмигранты, сидят тихо, не высовуют носы, ибо страна не любит иммигрантов, любая страна, и комиссар участка всесилен. Премия Эми, премия Ими, всем, кто вечно не в себе. Отец, в себе ли я? но тогда где?

Эта земля утонет, это все сгорит и испарится, а пока

- битва, грязь и слова. О Pater. Candido velamine

tange nos, faucium in nebula vagantes.