Unknown - 750c76f11b82488fab6d954fe331a3ae

А что делать?.. Ведь мы умные люди. Понимаем, что ежели б не парнишка тот гоповатый, ежели б не любимая его супруга, да эта страна, да я, грешный, то кто б узнал о творениях Вовиных? То-то же. А нонича - гремит его нэйм! На всю эту комнату гремит! Да… Не умеем мы ценить таланты при жизни. Ну, я не говорю про книжку Вовину - может, он и впрямь был президентом своей души, только ведь лохов нынче к власти не пущают. И какие же выводы мы сделаем из этой назидательной истории? А вывод - вот! - воскликнул Сухопарый и сплясал чечетку. Отдышавшись, он закурил и добавил благодушно: - Извините, не могу воспринимать вас иначе, нежели вещь. К чему вы мне? Кто вы? Что вы? Заставить вас работать, как наше любимое есударство, или же мои коллеги? Не имею времени. Сделать из вас котлеты по-киевски? Нет, у меня есть лосятина. Так что лучше мне поступить по-другому. Да вы не бойтесь. Мы ж не варвары какие, не defrozen. Отнюдь. Мучить вас мы не горазды.

Просто убьем.

Цыряк облизал пересохшие губы.

- Ты говоришь, что над тобой нет закона. Понятия - это закон. Значит, ты - отморозок, - выпалил Батон. -

Убивать невиновных неправильно.

- Ну… Нет. Пожалуй, нет, - раздумчиво повел зрачками Сухопарый. - Я не отморозок. У меня есть понятия. И, между прочим, кое-какие обязательства. И не только перед самим собой. Если понятия принять за религию, тогда в душе я набожен, как всякий истинный атеист. Зачем переступать через чувство меры? Чтобы пооригинальничать? Нет, я свое отбезумствовал. Да и вы, впрочем, тоже.

- Не нужно быть героем, чтобы убить и не быть убитым, - мертвея произнес Батон.

- Это ты точно заметил. Героем быть не надо. Мы не в древней Греции, господа! Мы в современной России. Здесь героев любят только мертвыми. Азия-с… Однако, господа студиозусы, вы меня утомляете. Я думал - вот, встретил братьев по разуму, а вы нигилисты какие-то. Эх, молодежь. Проглядели мы вас, по тюрьмам сидючи… Ладно, Сережа. Забирай. Надоели они мне.

Искренне надеюсь, что твоя Ирочка, нежный твой цветочек, останется довольна. Жаль, конечно, что она не сможет на это посмотреть, но ты уж как-нибудь успокой дочу свою. Итак - пора, мой друг, пора!

Покоя сердце просит!

И продолжил, когда Сережа схватил несопротивляющиеся жертвы обеими руками и потащил в ванную, к фаянсовому алтарю:

- Устал базарить я, и каждый день уносит частичку бытия…

_______

Ладонин замолк. Внезапно Майя расхохоталась и вскочила с постели. Легкими шагами она полетела через гостиную на балкон. Ладонин услышал, как внизу с тяжелой мощью колышется океан: соленый крепкий запах затопил пространство. Обернувшись на секунду, Майя сверкнула улыбкой и красиво нырнула вниз, в тот же миг скрывшись в изумрудной глубине. Ладонин приблизился к перилам. Волны колыхались мерно и гладь была почти неподвижна. Этот старый, обшарпанный дом, панельная пятиэтажка вдруг слилась с архитектурным массивом планеты и меткая высокопарность их очень старого диалога не вызвала в нем стыда. Он понял причину: не могло быть лжи посреди океана. Ладонин встал на парапет и шагнул в ночные волны. И резвились они, словно рыбы морские, не зная ни времени, ни усталости, и вот, когда выступили из воды, начинался рассвет. Она поманила его на берег. Путь вперед был наклонным, упираясь в яростное небо. И поднимались они в гору, рядом друг с другом. И обступила их дюжина солдат, повернув в окрестный мир свои огромные зеркальные щиты. Солдаты сопровождали их, толпы уродливые окружали их, громко кричали, желая пробиться к ним, но обжигаясь на своем отражении, они корчились и визжали злобно. И были слова их ядом: они проклинали жизнь и смерть. Впервые Ладонин почувствовал себя человеком. Он вдыхал свободно и полно этот сочный, густой воздух, напоенный запахами лета, фотосинтеза и Бог весть еще чего. Они поднимались все выше и наконец достигли вершины. Их свита осталась внизу. Они вошли в синий и плотный воздух, который с каждым шагом становился все более разреженным. Все вокруг не имело ни веса, ни направления: он был точкой в сверкающем пространстве, забывшем навеки, где верх и где низ. Взмахнув золотым крылом волос, Майя обернулась, как тогда, перед прыжком, и вновь рассмеялась легко и свободно.

- Ты все еще боишься потерять меня? - спросила она, сверкнув жемчужными зубами. - Я снова приду. А пока мы расстанемся. Мои братья нашли для тебя подходящее чрево. Не печалься. Она будет доброй матерью, твоя бывшая жена. И ты будешь примерным сыном.

_______

Анатолий Сергеевич Ладонин, журналист, умер на трамвайной остановке “Железнодорожный вокзал” от сердечного приступа в