Unknown - 750c76f11b82488fab6d954fe331a3ae

16 часов 45 минут местного времени.

13.

Шесть часов вечера. Лежу на своем матраце, покуриваю, а напротив оседлал стул Егор. Ждем, когда сварятся пельменоиды местного гиганта мясопрома. Егор чешет репу и разгадывает кроссворд.

- Прародина человечества. Последняя - “а”.

- Матка.

- Нет, тут девять букв. Вла-га-ли… Вал-гал…

Вах, да тут Атлантида!.. Трубы, кстати, не текут?

- Только зимой.

- Странно… Как там наш Марксим? Жив еще?

- Живее всех.

Поковыряв спичкой клык, Егор продолжает:

- Ты поосторожней там с разговорами. Мыслизмы там о жизни, шуточки. Не болтай лишнего. Он же ни фига не понимает. Точнее, понимает как-то очень по-своему.

Говорит, что ты, вроде, испуганный ребенок. Забился в угол и боишься. Он же не понимает, про какую Родину ты говоришь. А, ладно! Di, servate Cimmerion! Да отыду тронути алтарь инфернален, коему жертвую пищу свою.

Егор удаляется в ватерклозет. Сизифова жизнь. Импульс как толчок. Толчок к действию, неминуемо ведущему к ржавой глотке в глубине. Работай больше, Егор, чтобы жертвовать подземным богам. Егор отсутствует несколько минут. Выйдя под гром водосточной канонады, отдавший дань, Егор легко приземляется на пол и говорит со спокойной глубиной философа:

- Между прочим, Екатерина Великая померла на толчке. Во время самого невинного из своих удовольствий. Да… Странная штука - невинность. Тут даже не христианах дело. Те отказали всем в невинности. Думается, чтобы держать всех за толстую кишку. А дедушка Фрейд ужесточил это дело, со своими детскими комплексами. Даже опорожниться перестало быть невинным занятием. До такого даже инквизиция не додумалась. А ведь старый пердун мог перевернуть все это! Мы все невиновны! Но куда девать тогда государство, религию? Вот так и победила традиция.

Ты, кстати, как? Еще не женился?

- Нет.

- Это твоя проблема, - в удовлетворенной задумчивости произносит он. - Ты можешь иметь семью, но копишь отрицательные эмоции, чернуху всякую. У тебя нет будущего, не-ту-ти. Я направлен вовне, а ты вовнутрь.

- Я давно ни во что не направлен.

- Не гони. Живешь как гимнософист. Но у брахманов, между прочим, до пенсии лет была пора домохозяина.

- А до тридцати - ученичество. У меня не было времени для ученичества. Его заняли дела семейные.

Хотя, конечно, никто не виноват.

- Кстати о невинности. Вот нашел там у тебя. В бумагах.

Егор достает из кармана мятый, сложенный вчетверо лист. Украл у подземных богов. Моя жертва.

Егор начинает читать.

- Тихая лунная ночь на майамском хуторе. На порог дома, почесывая волосатую грудь, выходит жирный мужик в бейсболке и мятых трусах, и широко, свободно зевает. Услышав мощное журчание неподалеку, спрашивает: “Энд вот э факин’ лошадь ссыть?” Тонкий девичий голос отвечает: “Иц ми, тату!” “А-а… Ну пысай, хани, пысай…” И шо цэ за галиматья?

- Наброски к украинской национальной идее.

- А сало где?

- Съели.

- Вэлл, ото файно. Но надо ж было написать: враги все сало съели. Умный разберется, что враги тут ни при чем, а это еще один повод для национальной гордости. И еще. У них же в доме два туалета минимум.

Чего ей на лужайке делать? Удобряет? Или чтоб унитаз отдохнул?

- Единение с природой.

- Я бы другое предложил. Подумай, есть анекдот.

Собрались как-то кумовья горилки попить. А сало - в подвале. Ну и хозяин дома говорит гостю: кумэ, ты слазь у подвал, а то в мэнэ пэчинка болыть. Ну, тот полез. Хозяин ждет, ждет - нету. Полез за ним.

Смотрит - а тот сидит на полу и сало жрет. “Кум! А чого ж ты усэ мое сало зъив?! - Та ото ж…” Вот тут

- вся суть украинского характера. Фатальная покорность перед силами природы. Слепой стихией. И потом. Тебе не кажется, что это слишком круто - стебаться над целым народом?

- Это просто идея. Когда твои собратья заявляют, что истина - их личная собственность, они стебаются над миллиардами людей.

- Ладно, пельмени сварились. Откупоривай пузырь.

-

Сидим на полу. В незашторенном крае окна колышется вечер. Как назло - что, впрочем, случается очень часто - не могу опьянеть. Пустая бутылка “Столичной” положена на бок. Склонив на подпорку руки тяжелую голову, пригорюнившись, Егор едва слышно заводит:

Черный ворон…

Что ты вьешься

Над моею головой…

Стоп. Перебор.

- Стоп. Перебор. Это единственная песня, которая может выбить из меня слезу.

- Ну, батенька… Какой ты все-таки россиянин, понимаешь! Ты, кстати, в курсе, что Нимица замочили?

- Нимиц?.. Заместитель Параэкхарта?