Unknown - 750c76f11b82488fab6d954fe331a3ae

Но на самом деле Эго только рождается. Все в балагане падает, и зависимость в первую очередь. Дело тут не в какой-нибудь идее или в родине, вещах натянутых и абстрактных. Дело в нас самих. Мы устали бояться смерти, Мари. Мы устали заботиться. Дух вырвался на свободу, в свою родную среду. Смерть заслуживает только презрения. Похороны других - это похороны других.

Так зачем дурачить себя страхом? Мы приняли полную ответственность и стали собой. Попробуй-ка объяснить кому-нибудь, что главное - не победить смерть, а научиться жить с ней. Та или другая проблема, этим или другим образом, вывод один: мы не в идельном мире, мы не вечны. Но ясность не в моде. В твой адрес в лучшем случае покрутят пальцем у виска, а иногда за свободу убивают. Это прекрасная смерть, Мари. Твоя смерть.

Попробую объяснить дальнейшее… Мари, в те далекие годы я простил тебе, но не другим. Мне казалось, они любят, когда горит земля, хотя горел я сам… Я искал оправданий - себе, другим - и мне казалось, что единственным оправданием жизни Роберта была его молодость. Тогда он мог позволить себе поверхностный взгляд на вещи, потрясать радостями плоти как флагом и пренебрегать другими. Повзрослев, он превратился в монстра. Он агонизировал - ни во что не верил и кипел сумасшедшей энергией, направленной на разрушение. На все живое он действовал как смерч.

Когда его фирмешка умерла, я принял его в штат своей администрации. Ему поручили крупные финансовые проекты. Срок, который я отвел ему для суицида, равнялся ровно 365-ти дням, ведь Роберт был готов к последнему шагу.

Я старался не упускать Роберта из виду, чтобы не пропустить момент, когда похоронит в себе все кроме пресловутой жажды удовольствий. Такие изменения бывают, и очень часто; эта революция не ведет к новой жизни, даже к самой извращенной жизни. Она засасывает и попросту сжигает в себе все, что осталось от прошлых заслуг. Я позаботился о том, чтобы

Роберт получил возможность иметь больше денег, больше купленной свободы, но возможность не означает осуществление. Он бесился - вначале сдерживаясь, затем откровенно, он отдалился от всех и ушел с головой в свою похоть. Он превратился в объятую пламенем ракету и в один прекрасный январский день сгорел - точнее, погорел, поскольку информация о всех его теневых сделках была у меня на руках. Все было очень просто. В его кабинете появились люди в штатском и увезли Роба в тюрьму. Ему светило пожизненное, но в последний момент, после того злосчастного разговора в больничном парке, я решил изменить его судьбу. Он вышел на волю и сразу попал в другую тюрьму. Он получил священнический сан. Не сомневаюсь, он закончит свою жизнь кардиналом.

_______

Однако забавные вещи происходят… Эту “Тойоту” за нами я видел по дороге к твоему дому. Несколько раз она промелькнула на обратном пути. Фальшивое инкогнито. Крыши домов, обступивших твой подъезд, наверняка были усыпаны снайперами. Этот серый “Ауди” впереди тоже мелькнул по дороге… Утром я заметил, что осадка “Вольво” увеличилась на несколько дюймов.

Значит, стекла тоже поменяли. Паранойя?.. Нет… не думаю. Никогда не давал скучать своей охране. Для них я - неуправляемый идиот, от которого исходят случайности. Такова их работа - оберегать меня от людей и Господа Бога. Бесплодные усилия, господа.

Сколько лет еще продержусь? Не вопрос… Может быть, несколько минут. Может быть, несколько лет. Пока не закончится негласное перемирие.

Власть… Я легионер, брошенный армией. Стою во мраке с бесполезным мечом. Впереди, позади - пустота. С кем я должен сражаться? Какой ангел? какой черт? Зачем рубить их надвое, черное и белое?

Прочь… и два шага вовнутрь. Два шага назад. Ни одного желания. 50 лет - не Бог есть какой возраст.

Привычка потреблять продукты, привычка заниматься делами с людьми, каждый из которых ждет момента, чтобы вцепиться в глотку, привычка делать секс. Увы, сильными не рождаются. Душевные катаклизмы той далекой зимы уложили пышущий жаром труп Алекса в постель. Дни полумрака и ночи света. Три старухи выхаживали меня, три духа прообразов, истачавших аромат сомы; теплое море огромных, потрясавших воображение перин порой навевало мысль, что в недрах его, в маленьком теле зарождается сила для рывка из плена, рывка, бесполезного для меня, но важного для жизни, опустившей меня в человечий вид. И появилась внучка одной из старух, кровь играла под ее белой толстой кожей и слова дразнили, ее имя пробуждало память о жизни. И я подумал, что зима прошла. Тело очнулось первым и парализованный половыми гормонами разум впился в спелое ее тело - с душой, не способной любить. Ее звали Ева. Ее ты видишь на парадных портретах рядом со мной.