Unknown - BBBBBBBBBBBB PDF

остановишь? Возможно, боялись только священников.

Я спрашиваю ее имя. Старушка говорит ее имя, она только просит никому не говорить.

Мне нужно жить, и я живу одна, говорит она. Конечно, мы не будем говорить.

187

Прощаемся. Мы оставили ее, плачущую за забором, у двери домика. Плачущую из за

девочки Бентских, которую она и её мать не спасали 75 лет назад.

Памятник жертвам в полигоне Швенчёнеляй был построен в советские годы (1961).В 2001

году мемориал был возобновлен за счет Посольства Англии, это написано в листовке музея.

Молодцы англичане...

188

РАЗГОВОР С ВРАГОМ. ШВЕНЧЕНЕЛЯЙ-ВИЛЬНЮС

Эфраим: Я в шоке от того, как близко рядом массового убийства местных жителей, живут

люди Линкменай. Переехали в места, под землей лежат убитые, и живут, словно никогда

ничего здесь не было. Словно, эта резня была совсем рядовым событием.

Рута: Может быть, вы думаете, что они взяли и придумали поселиться здесь после бойни?

В конце концов, здесь жили их предки и родители. Это всегда был их дом, их земля ... На

эту землю пришли другие, облили невинной кровью. Куда деться тем, кто здесь родился и

жил в течение многих лет?

Эфраим: Эти люди не хотят говорить о том, что здесь произошло. Может быть, у них есть

что-то связанное с ужасными событиями, или, возможно, боялся, что я начав говорить

расскажут то, что не хотели вспоминать? Их соседи, невинные люди были стерты с лица

земли, словно их здесь никогда бы не было. Их имущество было украдено, даже скатерти ... Я

повторяю, еврейская молитву траура - Кадиш, Кадиш снова и снова Кадиш, молился в

Пабраде, Линкменай, полигоне Швенчонеляй ... так много в таких небольших местах

массовых убийств. Хочется кричать так громко, чтобы быть услышанным всеми: как это

могло случиться?

Рута: Разве вас не удивляет, что старые люди так боятся говорить? Я была удивлена ...

Эфраим: И да, и нет. Кажется, что после стольких лет, люди могли осмелиться говорить.

Мне кажется, что люди словно что скрываю. Они отказываются говорить либо из страха или

из солидарности с другими людьми и со своими соседями. Они больше боятся вас, чем меня

чужестранца. В конце концов, они видели вас на экране телевизора. Они опасаются, что

литовское телевидение покажет или сказать вам: вот этот человек говорил о массовых

убийствах, произходивших в вашей стране.

Рута: Эти люди старые. Они одиноки. И они боятся. Если такие ужасные вещи

происходили в прошлые времена, они могут повторяться. Один очень старый человек,

который живет в районе Швенченис, однажды рассказал мне о бойне. Потом когда я приехала

с диктофоном, он отказался говорить. Убьют, говорит он. Кто будет убивать, я спросила.

Улыбнулся невесело и говорит: Кто кто ... литовцы. Люди боятся, и я их прекрасно понимаю.

Их бабушки и дедушки, их родители и они сами так много прожили столько исторических

189

потрясений и опасностей, что им не говорить гораздо безопаснее. Тишина не наказывается.

Есть русская пословица: «Будь ниже травы, тише воды». Вся жизнь этих людей - это

литовский, русский и немецкий урок: молчи и выживешь. Другое дело: если вы видели

преступление и дали показания, преступник будет приговорен, но после освобождения из

тюрьмы он или его сообщники придут и отомстят вам.

Эфраим: Извините, но этот аргумент совершенно глуп, так как почти все убийцы уже

давно умерли. И если не умрли, сколько из этих девяностолетних могут прийти и отомстить

вам? Еще одна вещь Вы говорите, что эти люди видели убийства. Однако убийства должны

были произойти в совершенно изолированном месте, чтобы не было свидетелей, кроме тех,

кто стрелял и хоронил трупы. Они видели только ведомых людей, но не расстреливаемых

людей.

Рут: Они слышали выстрелы. Слышали рассказы. В конце концов, в каждой деревне люди

говорили о том, что произошло, о том, как земля была пропитана кровью, как она еще

несколько дней поднималась, потому что и живых людей похоронили ... Поэту, чье

свидетельство в начале этой книги было пять лет, когда он увидел ночью

приползшего окровавленного еврея, который выбрался из под трупов. Это ужасное

впечатление, которое длится всю жизнь.

Эфраим: Возможно, это повлияло на некоторых людей ...

Рута: Те, кто видел резню евреев будучи детьми, никогда этого не забывают. Но если никто

никогда публично не говорил о том, и не говорит об этом, эта тема остается табу.

Если полиция не расследует преступление, они не собираются расследовать это