Unknown - 3

Глава 33

В сумерках Брэден сделал себе выпить и стал изучать картину девушки в окне чайного магазина. Он захватил ее взгляд, захватил интригующее чувство чужой, которое он видел в этот короткий момент. Работа наполнила его волнением - это было правильно, вот что он хотел сделать. Некоторое время ему не нравилось рисовать картину. Это было началом новой серии, которую он ждал и не знал этого: серия отражений всей этой девушки, ее лицо охватило разбитый свет, как будто она только что вступила в этот мир из другого измерения.

Отражения образовали монтаж: разбитый свет, ударяющий по окну чайного магазина, осколки отраженного цвета и светлое ткачество вокруг и через фигуру девушки. Она была отвернута; он поймал ее профиль на красном тенте и синем здании. Работа была жива - у нее был старый, уверенный резонанс. Он был пойман полностью, дико нетерпелив, увидев другие картины …

Он должен был найти ее. Он хотел, чтобы сериал был с ней. Планы ее лица принадлежали к отражениям, были уникально сделаны для отражений - в зеркалах, в окнах. Он мог видеть ее в разбитом свете дюжины настроек, длинном размахе ее рта, намеке на тайную улыбку, взгляд, который он не мог определить. Он найдет ее - он должен ее найти.

Он потянулся, чтобы выключить яркие студийные огни, то есть пойти в деревню и искать ее, когда он понял, что кошка должна была обматывать ноги, требуя еды. Он вспомнил, что не видел ее весь день.

Он открыл дверь и стал называть ее, смутившись кричать «котенок, котенок» через сад. Когда она не пришла, он поднялся на холм, выпивая свой напиток, ища ее.

Она не появилась. Она должна была голодать - он не думал, что он накормил ее этим утром, не мог вспомнить, выпустив ее, а потом вспомнил, что искал ее, когда встал. Он начал беспокоиться о ней и интересоваться, была ли ей больно. Он достал фонарик из фургона и посмотрел на нее по переулку, думая, как быстро люди въехали в эту аллею, вспомнив, что там была прогнана тигровая кошка Мориана. Не найдя ее, он спустился по переулку к шоссе и по шоссе, сверкая светом вдоль плеча и в кусты. Он вернулся на другую сторону, обыскивая их. Неровная трава поймала его свет, и как только он увидел мерцание глаз, но это был енот.

Когда он не нашел ситца, страх за нее потряс его. Это раздражало его; он никогда в жизни не беспокоился о животном. Внезапно он вернулся в студию. Вероятно, она была в охоте на лес.

Он еще раз выпил и постоял, глядя на картину, слишком взволнован, чтобы оставить ее в покое. Он начал беспокоиться о том, что девушка не может жить в деревне, что она проходила, может быть, уже ушла. Если бы она здесь жила, почему он не видел ее раньше? Он схватил куртку и распахнул дверь, чтобы найти ее, почти наступая на кошку, где она была прижата к подоконнику.

«Вау. Это не проклятое место, чтобы сидеть в темноте! »Затем он увидел, как она испугалась, приседая и дрожа. Она смотрела на него диким взглядом и пронеслась мимо него в комнату, прижавшись к мольберту, оглядываясь назад, ее розовый рот раскрылся тихим криком. Он опустился на колени, опасаясь, что она поцарапает ее панику, и он взял ее на плечо, поглаживая ее напряженное маленькое тело.

Он ласкал ее надолго. Медленно она успокаивалась, расслабляясь. Что, черт возьми, испугало ее? Он выглянул в окна в темном саду и подумал, действительно ли Том Холлингсворт пытался убить желтую кошку. Если Том был так жесток с его собственной кошкой, как он мог бы реагировать на симпатичный маленький ситце?

Когда ситцевой перестал дрожать и прилепился к нему, он отвел ее на кухню, открыл банку тунца и наблюдал, как она привязалась к ней. Тот, кто сказал, что кошки ели деликатно, не видел этого; она действовала так, как будто она не ела в течение нескольких недель, глотала и хлопала. Когда она закончила тунец, он дал ей немного молока. Он смотрел, как она очищает миску, а затем снова подняла ее. Она вырвалась, а затем прихрамывала, плескалась. Она скоро заснула, дрейфуя в какой-то непостижимой кошачьей мечте. Он стоял в коридоре, держа ее и глядя на картину. Он должен был найти эту девушку. Если бы кошка не прервала его, он, возможно, уже нашел ее где-то в деревне.

Две коты присели в саду, наблюдая за студией, где исчез ситце. Черный том был набит ненавистью к ней и хотел, чтобы она ушла из сада. Белая женщина не чувствовала никакой ненависти, пока ситцевый костюм остался у ее крыльца. Она была тяжелой, старой кошкой, вздымавшейся от веса ее малюсенького живота с котенком. Она сидела с животом, торчащим, как Будда, скучающим от гнева черной кошки. Она больше заинтересовалась, когда из тени появился черный тотем. Черная кошка, обусловленная другими конфронтациями, опустила голову и прокралась.