Unknown - 9

Офицер Дженнифер Кин была новичком, который заполнял должность диспетчера, когда регулярные диспетчеры уходили. Она была довольно брюнеткой с таким хриплым голосом, как наждачная бумага. Взглянув на содержимое пластиковой упаковки, она была достаточно быстрой на ничью.

В дверях камеры Хелен посмотрела с Харпера на дочь. «Кто из вас хочет поговорить?» Ее взгляд на Харпера, казалось, почти означал, что перерыв и вход были его ошибкой. Кошки задавались вопросом, где был отец Диллона. Джон Тюрвелл был воспитательным, обиженным родителем, который оставался дома с Диллоном, пока ее мать играла быстро и свободно. Теперь ее отец должен был быть с Диллоном.

Внутри камеры Макс Харпер тихонько сидел рядом с Диллоном, ожидая, когда она объяснит матери, что она не хотела ему рассказывать. Диллон молчал, глядя в пол.

Харпер открыл дверь камеры, и Хелен с выражением крайнего отвращения вошла внутрь. Закрыв дверь камеры позади нее, он встал сбоку, чуть ниже окна камеры. В фойе выражение Марлина Доррисса, где он стоял рядом со столом диспетчера, было презрительно, как будто его отношения с Хелен Тюрвелл действительно не должны включать в себя участие в полиции или с ее странствующей дочерью.

Наблюдая за ним, спросил Джо Грей. Что было с выражением Доррисса? Заполненный отвращением, но что-то глубоко, также, казалось, было напряженным с опаской. И когда Хелен попыталась заставить Диллона рассказать ей, что случилось, и Диллон остался безмолвным и беспорядочным, Доррисс начал нервничать. Наконец Хелен повернулась к нему.

«Я знаю, ты должен добраться до аэропорта, Марлин, я пройду несколько кварталов дома, это хороший вечер». Взяв его, он потянулся через решетку закрытой двери. Он взял ее руку, прижал руку к себе, но не предлагал поцеловать ее.

Не перед дочерью? Или не перед капитаном? Или он не хотел, чтобы это было близко к решеткам тюрьмы?

Когда Dorriss покинул станцию, кошки скользнули к краю крыши и наблюдали, как он качается в свой черный «мерседес». Направляемся на вечерний рейс, где? Поездка, которая долгое время удаляла его из деревни?

Когда Доррисс ушел, и кошки снова посмотрели в камеру, Харпер держал полицейское сообщение, читал его Хелен в жесте, которое, по мнению кошек, было так же стыдно, как стыдно за Диллона.

Кража со взломом произошла в Спортивном магазине на Линкольн-стрит. Офицеры обнаружили, что замок на задней двери сломан, и девушки, у которых есть импортные свитера, кожаные пальто и топ-линии-кроссовки стоимостью около пяти тысяч долларов.

«Как вы знаете, сколько это стоило?» Хелен бросила вызов.

«Мои офицеры могут добавить, - сказал ей Харпер. «Они могут читать ценники. Миссис Баркер уже в пути». Он посмотрел на Диллона, повторяя свои предыдущие вопросы. «Кто взял вещи, Диллон? Кто занимался взломом, и кто стоял на страже?»

«Я взял его, я ворвался, я же сказал, они стояли, часы, я взял вещи. Ладно? Почему мы не слышали тревоги?»

- Тихая тревога, - сказал Харпер. «Это предупреждает охранную фирму. Думаю, на этот раз вы не сделали свою домашнюю работу». Согласно докладу, двое офицеров прибыли на место происшествия, когда Диллон раздал первый мешок. По-видимому, ни Кенди, ни Лий не видели, как двое офицеров приближаются к ним среди теней переулка.

Лекция Макс Харпера к Диллону была короткой, по сути, и не была оценена Хелен Туруэлл. «Вам исполнилось четырнадцать лет, Диллон, и через четыре года вы будете отвечать за свое физическое, финансовое и эмоциональное благополучие. Требуется некоторое усилие и мысль, чтобы экипировать себя за это время, когда вы будете иметь никто, кроме себя, не опираться ».

Он положил руки на плечи Диллона. Он долго смотрел на нее, выглядя так, как будто она сделала что-то глупое, что поставило под угрозу хорошую лошадь. Он наклонил ее подбородок, снова заставив ее взглянуть на него. «Вы научились грамотно обращаться с лошадью в трудных условиях. Теперь пришло время вспомнить ваши уроки, относиться к себе с равным уважением.

«Вы не можете, - сказал он ей, - пусть чужой эмоциональный багаж вас калечит, даже если это ваша мать». Он пристально посмотрел на нее. «Вы не можете калечить себя, чтобы научить свою мать уроку».

Хелен Тюрвелл выглядела достаточно сумасшедшей, чтобы нанести удар Харперу, похоже, что она схватит его, дернет его и ударит. Диллон посмотрел на него, но сердитые слезы иссякли. Он обнял ее и потянул. Над ними кошки едва дышали. Они были так пойманы драмой, они висели на полпути между окнами. Перипетии человечества иногда были настолько ошеломляющими, что они были настолько эмоционально истощены, что, когда отец Диллона прибыл, чтобы забрать его дочь домой, кошки почувствовали себя как три хромированные тарелки, висевшие на ветках.