Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

братом жили тут вместе с родителями. Самые счастливые годы их жизни.

Выяснилось, что мы действительно ровесники и когда-то жили менее чем в миле

друг от друга. Он достал черно-белые фотографии, на которых этот дом был

запечатлен чистым и ухоженным, с большим цветущим сливовым деревом во

дворе. Было видно, что в саду ровными грядами росли многочисленные овощи. У

ворот стояла женщина в переднике – мать моего гостя.

– Здесь я развеял прах родителей. – Он указал на противоположный берег канала,

заросший травой; к нему вел мост. – Время от времени я приезжаю сюда, чтобы с

ними поговорить. Сегодня я сообщил, что их внук только что окончил

университет. Они бы так им гордились!

Я провел его в дом. Он смотрел по сторонам, словно зачарованный, – должно

быть, воспоминания нахлынули.

– Отец любил сидеть здесь, в углу кухни, где раньше стояла печка. В руке он

держал горсть свинцовых шариков, которыми кидался в крыс, когда те заходили

через переднюю дверь. Не знаю, попал ли он хоть раз.

11

Память

Мой отец умер в девяносто шесть лет; к тому времени у него развилась деменция в

запущенной форме. По сути, от него осталась лишь пустая оболочка, хотя его

добрый и оптимистичный нрав все еще был при нем. Брат нанял сиделок для

круглосуточного ухода за отцом, и те не раз замечали, насколько легко было за

ним присматривать. По мере того как деменция прогрессирует, многие люди

поддаются страху и замешательству, вызванными утратой памяти, становятся

агрессивными и подозрительными. Я видел это воочию, когда работал младшим

медбратом в психогериатрическом отделении. Хотя сама по себе мрачная и

безнадежная атмосфера психиатрической лечебницы наверняка многократно

усиливала страдания и обостряла проблемы живших там стариков и старух. Отец

славился чудаковатостью: вахтеры из Оксфордского колледжа, где он преподавал

после Второй мировой войны и куда я поступил спустя много лет после его

увольнения, потчевали меня рассказами о его всевозможных выходках. Как-то он

встретился с одним из своих бывших студентов, который признался, что всегда

побаивался, когда отец вел занятие. Моего отца – добрейшего из людей – такое

откровение не на шутку удивило, но вскоре стало ясно, что имелось в виду. Во

время занятий у отца редко оказывались с собой спички, и, чтобы зажечь газовый

камин в комнате, он предварительно включал электрообогреватель – одну из

старых моделей с раскаляющейся докрасна планкой, который подносил потом

вплотную к камину. Таким образом, каждое занятие начиналось с небольшого, но

все равно внушительного взрыва газа. Подобный электрообогреватель стоял и в

моей спальне, когда мы жили в старом фермерском доме. Там не было

центрального отопления – зимой по утрам на окнах моей спальни частенько

образовывались морозные узоры, и, прежде чем встать с кровати, я, укутавшись в

одеяло, сперва пододвигал холодную одежду к обогревателю, после чего одевался

и ехал на велосипеде в школу.

Я любил читать по ночам под одеялом, после того как мама желала мне

спокойной ночи и выключала свет в комнате. В семь лет я взял у школьного

приятеля книгу про короля Артура и его рыцарей. Проникшись этими историями,

я принялся читать все, что только мог найти про рыцарей и рыцарский дух, в том

числе «Смерть Артура» Мэлори [15].

Я счел Ланселота и Галахада безнадежными добряками, а вот сэр Борс глубоко

восхитил меня упорством, преданностью и верностью. Он не стал бы тратить

время на женщин и религию, казалось мне.

В доставшемся мне издании было множество цветных иллюстраций, написанных

сэром Уильямом Расселлом Флинтом – популярным художником второй

половины XIX века, который известен своими эротическими изображениями

женщин. На его иллюстрациях к книге Мэлори были нарисованы героического

вида рыцари и прекрасные девушки с длинными распущенными волосами (в

стиле прерафаэлитов) и в длинных развевающихся платьях, которые казались мне

крайне привлекательными. Эти ночные чтения с фонариком наверняка

послужили одной из причин сильной близорукости, из-за которой спустя годы у

меня развилось отслоение сетчатки.

Еженедельные посещения воскресной школы наводили на меня ужасную скуку, а

картинки в маленьких детских книжках, которые нам раздавали в церкви, меркли