Unknown - SergeiMinaev-MoscowLoveNot

— А я тебе массаж сделаю.

— Спасибо, мне такой массаж не по деньгам. —

Козюлина сделала еще шаг назад.

— Ну, я чё, за тобой бегать буду? — Федоров рез

ко открыл дверь и в два прыжка оказался рядом с

Козюлиной. — Давай в машину, ща в отделение по

едем!

114

Сергей Минаев

— Нет, ну вы суки беспредельные, конечно! — ве

рещала Козюлина с заднего сиденья. — Ну не пер

вый же год друг друга знаем. Какого хрена ты дела

ешь, козлина?

— Давай, давай, Козюлина, быкуй. — Федоров

разложил на кейсе содержимое ее сумки.

— Сумку отдай, будь человеком! Мне еще за квар

тиру платить.

— Заплатишь. — Федоров сложил обратно в сумку

презервативы, помаду, тюбик с лубрикантом, пудрени

цу, мобильник и через плечо кинул сумку на заднее

сиденье. — На на, не ори. Нам чужого не надо. Вдруг

у тебя бомба там? А копейки твои не нужны никому.

— Да, точно. Я террористка.

— А вот это уже предстоит доказать следовате

лю. — Убирая в карман ее деньги (три тысячи две

сти пятьдесят рублей), Федоров встретился взглядом

с Кустовым. Кустов сдвинул брови.

— Не ссы, разберемся, — одними губами прошеп

тал Федоров.

«Вот пидорасина», — подумал Кустов.

— Окно разблокируй, курить хочу. — Козюлина

шлепнула рукой по спинке федоровского кресла.

— В общественных ментах... то есть местах, не ку

рят! — заржал Федоров. — Но дамам можно. А бу

дешь хорошо себя вести, я тебе духи подарю. И ту

фли еще. Вчера у заезжих армян взяли. Они их кон

трабандой из Турции возят.

— Шампунь еще подари, — Козюлина выпустила

струю дыма в окно и беззвучно добавила: — муди

ло дешевое.

Москва, я не люблю тебя

115

На светофоре рядом с ними остановилась БМВ

с помятой правой дверью. Из открытых окон «бэхи»

несся тягучий гитарный риф. Кустов бросил взгляд

на водителя, сильно небритого чувака в шапке нос

ком и с опухшими глазами. Чувак смотрел прямо пе

ред собой.

— Наркоман херов, — Кустов перевел глаза на

пассажирское сиденье «бэхи». На сиденье лежал

компакт диск, на обложке которого трое осунувших

ся чуваков с сильно подведенными глазами, по виду

чистые пидорасы, смотрели куда то вверх.

PLACEBO — гласила надпись на диске. — Точно, нар

коман. Может, досмотреть?

Кустов подумал о том, что, возможно, лежит в кар

манах у парня, о том, сколько с него можно будет по

лучить, потом о том, что все, как обычно, заберет се

бе Федоров, стиснул зубы и отвернулся.

Let’s spend the night in Jimmy Choo’s I’ll give you coats and cheap shampoo I’ll give you nothing else to do Now we’re stuck on rewind...

Let’s follow the cops back home, Follow the cops back home,

Let’s follow the cops back home, And Rob their houses...

О чем так нудно поют свои наркоманские песни пи

дорасы из машины, Кустов не понимал. Да это и не

имело значения. Значение теперь имел только кейс.

КОЗЮЛИНА

Серебристый кейс, стоящий на столе, то прибли

жался, то удалялся. С каждым его приближением Ка

тя отмечала новые и новые черты на его матовой по

верхности. Извилистая микротрещина, похожая на

ветку дерева, скол краски в левом нижнем углу, за

тертости, симметрично разбросанные по поверхнос

ти (от частого соприкосновения с коленями охран

ников, курьеров и водителей, его возивших). Затер

тости складывались в причудливую рожу, похожую

на кошачью, а трещина — в продольную морщину.

Помещение будто пропало. Стены, стол, два колчено

гих стула, компьютер, календарь над столом — все

окуталось туманом и исчезло. Оставался только кейс, будто висящий в воздухе, и кто то пыхтящий сзади.

Кто то толкающий Катино тело вперед и всасываю

щий назад.

Катя всегда так делала с клиентами. Старалась со

средоточиться на чем то одном — потолке, стене, спинке кровати, оконной раме. Упереться в одну де

таль окружающего мира, чтобы не чувствовать рук на

бедрах, груди и спине и чужих пальцев в волосах. Со

Москва, я не люблю тебя

117

временем она даже научилась абстрагироваться от

инородного тела внутри себя. Только мысль о пре

зервативе, который не дай бог порвется, не отпуска

ла, а то бы и к члену можно было привыкнуть.

Этому Катя научилась в школе, в кабинете зубно

го врача, классе в седьмом. Она утыкалась глазами в

лампу зубоврачебного станка, ныряла в этот молоч

ный свет и растворялась в нем, отсекая лязг инстру

ментов, жужжание бормашины, заглушая боль в дес

не или зубном канале.

В такие моменты Катино сознание существовало