Admin - o a8f4e5e3a1273b3b

освещало левую сторону его лица, широкую бровь, темный глаз и великолепный ржаной

ус, спускающийся почти до скульптурного подбородка.

- Гришка, - спросил я, - в тебе есть метр девяносто?

- Обижаешь, - сказал он, - девяносто два. Так, может, останешься? Ты ведь умный, хрыч, наблюдательный, из тебя через пару лет...

- Нет, Гришка, - сказал я, - слово дал. Понимаешь?

Мы еще постояли с ним у окна, глядя, как Люся собирает костер из листьев и сора.

Гришка открыл форточку и крикнул: «Люся! Сейчас пожарную охрану вызову!»

Люся разогнулась, подняла голову и знаком показала, чтобы мы бросили сигаретку.

Гриша достал из портфеля пачку «BT» и бросил ее через форточку, к ногам Люси. Та

подняла пачку, изумленно покачала головой и послала Гришке воздушный поцелуй -

смешная, в старом мужнином пиджаке и стоптанных белых туфлях...

- Ты домой? - спросил я.

- Нет. Дежурю, - ответил Гришка. - А ты так и не пришел ко мне. Галя пирог с капустой

пекла. И Аленка ждала тебя, невеста твоя. Ей в пятницу четыре стукнуло.

Я взглянул на него и подумал - что ж я с ним делаю? С ним, с Галей? Почему укрываюсь

от них? Почему боюсь их лиц, их глаз? Себя потревожить жалко? И сказал:

- Прости, Григорий. Я обязательно приду, с Маргаритой. В эту субботу, хорошо? Только

не надо с капустой. Я с картошкой люблю.

- Да не переживай так, - сказал он и обнял меня за плечо. - Прямо лица на тебе нет. Ты

еще всеми нами командовать будешь. У тебя же не башка, а чистое золото.

Я махнул рукой и пошел к дверям.

- А рапорт? - спросил Григорий. - Так и не написал?

Я вернулся, взял листок со стола, смял и бросил в корзину, чтоб он не мозолил глаза.

- Завтра напишу, - твердо сказал я. - Что я - не успею?

- Успеешь, конечно, - сказал Григорий и почему-то хитро рассмеялся.

Я хлопнул дверью и пошел по коридору. И слышал, как Григорий все еще смеется в

кабинете.

* * *

...Наверное, не нужно было идти сегодня к Наде, но я пошел. Одно к одному, день

сегодня такой выдался. Я поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартиру тридцать

восемь. Открыл мне довольно несвежий парень, в мятой голубой майке и таких же мятых

брюках. Судя по всему, он был уже прилично «поддатый».

«Это не мое дело, - сказал я себе. - Все. Я почти свободен. Я не следователь, я

нормальный гражданин. Мне нет дела до того, сколько сомнительных элементов

проживает в нашем районе».

- Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Надю, - попросил я.

- А ты кто есть? - спросил он.

- Володька! Закрой дверь, сквозит! - крикнул из комнаты мужской голос.

- Надю позовите, пожалуйста.

- А Надька здесь больше не живет, - почему-то злорадно сказал он. - Квартиру получила.

- По какому адресу? - спросил я. - Адрес скажите, пожалуйста!

- Нет адреса, - с удовольствием проговорил он. - Не оставила, ясно? Не хочет с родней

знаться, ясно тебе? Вот и дуй отсюда, пока уши торчком.

Я повернулся и стал спускаться вниз. «Ладно, - подумал я, - Надю я найду и так. Все

остальное - не мое дело».

Парень в голубой майке стоял в дверях и с видимым удовольствием смотрел мне вслед.

- Володька, кто там еще? - крикнули из квартиры. - Закрой дверь, сквозит!

- Надькин мужик какой-то... - громко ответил Володька. - Смотреть не на что... А та, голубица, тоже, строила из себя... - и он так же громко сказал о Наде слово, к которому я

до сих пор не могу привыкнуть.

Это слово гулким веселым эхом покатилось по подъезду.

Тогда я повернулся и побежал вверх, к нему. Мне показалось, что я бегу слишком долго, слишком медленно, как во сне, или в воде, а он почему-то так и стоял в дверях и смотрел

на меня с любопытством. Может быть, он думал, что я возвращаюсь узнать - не сильно ли

сквозит на папашу Булдыка. Во всяком случае, он почему-то не сопротивлялся, когда я

схватил его за обе лямки голубой майки, выволок на площадку и стал колотить о

лестничные перила. От неожиданности он просто потерял ориентир и только впустую

махал руками, ища опоры. Я успел прилично отделать его морду о перила, когда из

квартиры выскочил папа Булдык, одной рукой схватил сына за ту же многострадальную

майку и впихнул в квартиру, а меня сильно пнул в спину, так что я слетел вниз на целый

пролет, и дальше уже мчал на своих двоих, не оглядываясь.

Мне было весело. Все-таки здорово я отделал Володьку, хотя, конечно, нельзя забывать, что он был пьян, и значит, это несколько снижает торжество по поводу победы.

Я шел домой и думал, почему у меня так нелепо складываются отношения с будущими