Андрей - Бледнее бледного

призрачная шерсть его стояла дыбом и слегка дымилась, растворяясь в воздухе.

Замыкая ряды обороны, Хода мгновенно переместилась и застыла непосредственно над

входом, протянув вниз узкий зеленый луч света, который, наверняка, и Осси готова была

побиться об заклад, обычным зрением виден не был. Что сие означает и чем такой

подарочек незваному гостю может грозить, Осси не знала, но раз Хода так решила, то

верно зачем-то оно надо было.

Царапанье в дверь не прекращалось и уже начало переходить в робкий стук, перемежающийся с весьма шумным сопением.

На цыпочках, и моля Странника, чтобы старые высохшие доски пола не скрипнули и не

выдали ее движения раньше времени, Осси направилась к двери. То ли молитвы ее были

услышаны и на этот раз благосклонно приняты, то ли – доски были еще крепкими, и

оставался в них еще запас прочности, но добраться до двери ей удалось совершенно

беззвучно. А, подойдя к ней, Осси даже дышать перестала.

Старания ее никакого, впрочем, результата не дали и успеха, казалось, не принесли –

царапанье и сопение за дверью сразу же стихли. Кто бы там ни был, но присутствие ее он

почуял, а значит, был готов ко всему, и таиться дальше смысла не было.

Вздохнув, Осси отодвинула засов, толкнула дверь вперед и тут же отступила на шаг, выставив перед собой меч.

Кого угодно была готова в этот момент увидеть леди Кай на своем крыльце…

Никого, собственно, не ждали и не звали, а сейчас так и вовсе видеть никого не хотели, но

раз уж принесло кого-то, то это, действительно, мог быть кто угодно. И не обязательно, что к ней – просто случайный путник мог на огонек завернуть… Хотя, конечно, так

сильно в жизни никому не везет, а уж у леди Кай с везением в последнее время вообще

что-то не очень складывалось. И все же, действительно, кого угодно могла занести

нелегкая, но о таком госте интесса даже думать – не думала, и в бессознательном бреду

себе не пожелала бы.

На верхней ступени, привалившись плечом к косяку и зажимая рукой глубокую рану в

правом боку, полулежал вурлок.

Ступени и тропинка перед домом были вымазаны в крови. По всему, последние несколько

ардов ему пришлось преодолевать уже ползком. В одном месте крови этой набралось на

приличных размеров лужу – не иначе, там он в беспамятстве упал, но потом, собравшись-

таки с силами, сумел доползти до двери.

При виде крови, а больше – от ее бьющего по ноздрям и кружащего голову запаха, Осси

чуть было не грохнулась наземь прямо тут же – рядом с тем, кого еще недавно ненавидела

люто и держала за тварь, если не последнюю, то, по-любому, права на жизнь не

имеющую. За другой косяк рукой уцепилась и только так на ногах удержалась.

Время шло, а они молча смотрели друг на друга – два бывших непримиримых врага, сведенных в одном месте в не самое доброе время прихотью забавницы-судьбы. Одна

сверху – усталым и затуманенным от нестерпимого голода взглядом, другой – снизу, глазами, мутнеющими от жгучей боли и растущего холода внутри.

Первым в себя пришел вурлок. Видимо чувствуя, что не долго ему осталось, он прохрипел

что-то неразборчивое, роняя из губастой пасти хлопья кровавой пены. Понять его было

невозможно.

Проделанные усилия, видимо, выпили остатки его сил до дна – он прикрыл глаза и

откинул голову, с грохотом стукнувшись о косяк.

– Помер, что ли? – Осси нагнулась пониже, почти к самой его морде, чтобы услышать –

дышит, или все уже…

Дышал. И, словно почувствовав ее лицо рядом, открыл глаза.

– Ос–с–сси, – выдохнул он. – Ш–шш–аре…

На большее его не хватило. Пена розовой шапкой пузырилась на посиневших губах, а

глаза становились матовыми и тусклыми.

Осси почувствовала, что в руку ей суют какой-то предмет, теплый и влажный от крови.

Опустила глаза – в руке был зажат небольшой тубус с болтающейся на серой ленте

печатью. Письмо. От кого – понятно, раз посланец с клыками. И, наверное, важное, раз

жизни его стоило.

Интесса перевела взгляд на вурлока – он улыбался. Чуть-чуть ртом, а больше – глазами.

– Ц–цсс–ерковники. Торопис–сс.

– Спасибо, – вполне серьезно и искренне сказала девушка.

В ответ он криво усмехнулся, а потом неожиданно прижал свою измазанную в крови руку

ко рту девушки.

– Еш–шшь.

Вкус горячей живой крови на губах захлестнул Осси с головой, и дальше она ничего не

помнила.

Бурлящая сладкая кровь разливалась внутри жидким пламенем, заполняя ее всю доверху