Unbekannt - Bad Debts

Внизу суетились какие-то люди. Он на миг задержался, только из любопытства, чтобы посмотреть на их бестолковую суету вокруг мертвого человека. Он видел, как без лишней суеты, слишком четко и почти обыденно они затаскивали тело через боковой люк в подъехавший (почти без пыли!) БТР. Сверху, в люк водителя, было видно мертвецки белое лицо раненого. То, что парень умер, он знал точно и наверняка. Знание этого не принадлежало ему. Информация была везде и он плавал в ней, одновременно имея возможность думать обо всем сразу и быть везде одновременно.

Неожиданно, почти шепотом кто-то позвал его. И в это мгновение неведомая сила с огромной скоростью бросила его вниз, в люк. Он успел только пережить огромное сожаление от потери той свободы и легкости, которую пришлось менять на плен в этом чужом изуродованном теле. В самый последний миг, стремительно падая вниз, он успел только судорожно сжать плечи, чтобы не удариться о железные края люка.

Пустота. Нет ничего! Друзья, уставшие от ћзайми до завтраЋ, коллеги , замученные печальными историями о неудачных коммерческих проектах - все это нелепые и тщетные попытки заполнить образовавшуюся пропасть, желание придать ей значительность непознаваемой полноты бытия. Это лучше, чем симулировать полноту, активность отсутствия?

Места в прошлом и в будущем уже все заняты, возможны лишь рокировки и вытеснения, что, собственно, и происходит сейчас вокруг него. ћРабота над ошибкамиЋ - единственный выход, культ повторения, тактическое расширение настоящего?

Пытаясь занять настоящее, спасти прошлое и будущее, ему приходится ориентироваться в пробеле, образовавшемся между прошлым - бывшим настоящим, и будущим - становящимся настоящим. Борьба за настоящее - занимание ћместаЋ, никому не предназначенного. И скорее всего, это ћместоЋ - его собственная жизнь, опустевшая от страха больно удариться о края люка. Но тот, кто не боится - уже умер!

Сидя на скамейке в маленьком уютном скверике за домом, Самелин наблюдал, как за стаей наглых воробьев, подъедающихся на местной мусорке, охотился соседский кот. Достаточно плотное тело со сравнительно короткими, крепкими ногами, голова, расположенная на толстой шее, очень полные щеки и мощная челюсть, уши среднего размера, высоко стоящие на округлой голове - все выдавало в нем превосходного охотника. Хозяйка кота, милая пожилая усатая иудейка, сидела рядом с Самелиным и со знанием дела рассказывала своем любимце.

- Вообще, шартрезы - это коты сельской Франции. Они происходят от Сирийских котов. Эти серо-голубые коты, привнесенные из Сирии, были потомками котов с острова Мальта. Шартрез - общее название для кошек, обладающих голубым мехом. Шартрезы получили свое имя от Картезианских монахов, которые в семнадцатом столетии принесли кошек в свой монастырь ћLe Grande ChartreuseЋ, расположенный высоко во Французских Альпах. Лично меня в шартрезах привлекает их здоровье и схожесть с голубыми мишками со сладким, улыбчивым выражением лица, - старушка кокетливо закатила глазки, пытаясь передать собственное чувство умиления любимым животным.

Самелин невнимательно слушал соседку, пристально наблюдая за тем, как котяра ћсо сладким, улыбчивым выражением лицаЋ стремился напасть на ближайшего к нему воробья.

С точки зрения Самелина, такая стратегия была разумна, поскольку она позволяла коту с минимальными затратами добиться цели. Из этой стратегии вытекало интересное следствие: каждый воробей вынужден был постоянно стараться вести себя так, чтобы не оказаться ближе всех к коту - к границе копошившейся среди мусорных бочков стаи. Если воробью удастся обнаружить охотящегося на него ћзасушенного льваЋ заранее - он просто улетит. Но на случай неожиданного появления кота, каждый воробей в стае стремился уменьшить свои шансы оказаться ближе всех к хищнику, окружая себя собственной ћзоной опасностиЋ - участком, каждая точка которого была ближе к самому воробью, чем к любому другому члену стаи. Воробьи перемещались среди бачков по помойке, на некотором расстоянии друг от друга, образуя правильную геометрическую фигуру, при этом, ћзона опасностиЋ вокруг каждого из них (если только воробей не находился с краю) имела примерно шестиугольную форму. Особенно уязвимы были воробьи , находящиеся по краям стаи, так как их зона опасности не ограничивалась относительно небольшим шестиугольником, а включала в себя обширную область, примыкающую к высокой траве, где и затаился Шартрез. Было видно, что если коту удастся пробраться незаметно в зону опасности, окружающую крайнего воробья, то последнему, по всей видимости, грозило быть съеденным.