Unbekannt - Bad Debts

Ясно, что каждый воробей старался, чтобы его ћзона опасностиЋ была как можно меньше. Прежде всего, он избегал находиться на границе стаи. Оказавшись с краю, он немедленно начинал пытаться переместиться к центру. К сожалению, кто-нибудь всегда должен находиться с краю, но каждый старается, чтобы этим ћкрайнимЋ оказался не он. Происходила непрерывная миграция от периферии к центру стаи. Если стая шныряющих по помойке воробьев вначале казалась рыхлой и разбросанной, то вскоре она сбилась в плотную массу в результате внутренней миграции. Даже если изначально воробьи были рассеяны беспорядочно, то сейчас каждый из них был охвачен эгоистичным стремлением сократить свою зону опасности, пытаясь занять место в промежутке между другими воробьями. Это быстро привело к образованию птичьих групп, становившихся все более плотными.

Очевидно, тенденция к образованию скоплений в стае ограничивалась давлениями, направленными в противоположную центру сторону: иначе все воробьи сбились бы в одну, кишащую серую кучу.

Тем не менее, эта стайка воробьев представляла интерес для Самелина, так как она показывала, что даже исходя из очень простых допущений, можно получить расслоение по группам. Структура эгоистичной воробьиной стаи сама по себе не допускала кооперативных взаимодействий. В ней не было места альтруизму - только эгоистичная эксплуатация каждого воробья каждым другим воробьем. Хотя в реальной жизни получалось, что воробьи предпринимают конкретные активные шаги к охране других членов стаи от хищников.

Оказывается, есть много способов, с помощью которых эгоистичный воробей может извлечь пользу для самого себя, предупреждая своих собратьев криком тревоги, даже если подающий сигнал тревоги дорого платит за свой альтруизм.

Наблюдая за прыгающими беспечными воробьями, Самелин невольно пытался понять изменения, произошедшие с ним. Память и ощущение времени давали ему возможность думать - вспоминая, сравнивать вчерашний день с настоящим. Анализируя, он опирался на личный опыт, основой которого были характер и собственное представление о случившемся. Сравнивая, он хотел понять и оценить. Требовалась определить, было ли случившееся с ним хорошим или плохим. Но этого он не знал , как и не знал продолжения своей истории.

В 20 лет у тебя нет ни стажа, ни достойной профессии, но уже есть пенсия, назначенная государством из расчета среднемесячного заработка - в 1983 году она была у него около 120 рублей: он успел поработать перед армией на сдельщине. Но разве эти деньги были заменой тому, что он потерял? К этому времени женатый белый мужчина старше 40 лет уже не являлся уникальным товаром как на рынке труда, так и на рынке социальных услуг. Более того, в масштабе страны такие люди оказались социально неблагополучным большинством.

Прожив всего тридцать пять лет, Прицел почти десять из них существовал именно в таких условиях - кому в период кооперативного бума был нужен безногий инвалид с кучей декларативных (ничем не подкрепленных, кроме как на бумаге) льгот? Факт.

До 1990 года общее число сделанных ему операций составило тринадцать. Половина из них пришлась на период 1985-89 годов - это в среднем около двух операций в год: каждые два года он ложился в госпиталь, минимум на пару месяцев для протезирования. Прицел постоянно стеснялся своих протезов, походки, ему приходилось привыкать к новому быту. Проблемы в семье вообще - отдельная тема. Итог: раз в два года - госпиталь, новые протезы, месяцы привыкания и потом снова новые протезы. Культи усыхали, тело привыкало, искривлялся позвоночник, потертости перерастали в трофические язвы, которые не проходили, организм уже не реагировал на антибиотики и отдельные лекарства.

Мало кто мучился бессонницей из-за попыток хоть как-то облегчить жизнь Прицела. Все попытки помочь ему ограничивались наивными попытками людей, руководствующимися собственным представлением о трудностях жизни ћбезногогоЋ. Прицелу меньше всего хотелось, чтобы его благополучие зависело от настроения какого-то чинуши из администрации. Пятна ожогов, оставшиеся на его лице после подрыва на мине, белели словно посев страха - он боялся всего, что было бесплатно и благостно: одновременно и сразу для всех. Это он уже видел в Афганистане. Там тот, кто рисует на оперативной карте стрелки маршрутов засадных групп, для решения поставленной боевой задачи, использует весь доступный ему ОБЩИЙ РЕСУРС: вертолеты, танки, группы мальчиков с автоматами; а вот тот, кто оказывается на острие нарисованной стрелки, лежит в луже крови и с надеждой ждет вертолет, зная, что тоже имеет доступ через того, ћкто рисует стрелкиЋ, к тем же танкам, вертолетам и группам таких же мальчиков с автоматами только в том случае, если сможет выжить в конкретной ситуации с помощью собственных навыков и опыта! Но все зависит не только от того, ћкто рисует стрелкиЋ, от тебя самого тоже зависит многое - надо выжить сейчас, чтобы завтра спросить и взять свое. Мертвым уже ничего не надо, кроме памяти.