Наталья - Соммерфильд Сильвия

ним могла иметь самые печальные последствия.

Кэтрин молчала. Зато Донован, которого она все же

сумела вывести из себя, бросал ей в лицо все новые и

новые слова:

— Уже обещана награда за поимку убийцы: пять

тысяч крон за любые сведения, которые помогли бы его

найти. Вы еще не поняли, в чьем королевстве вы теперь

проживаете, сударыня? Или вас что-то не устраивает, не

таких вестей вы хотели? Соберется парламент, и те, кто

был верен королю, получат заслуженные почести.

Земли, титулы... жен! Вам все понятно, или мне

выразиться более ясно?

Кэтрин побледнела, ибо слишком хорошо понимала, о

чем идет речь. Но ошеломление прошло так же быстро,

как наступило, и ярость в ее душе сменилась ледяным

спокойствием.

— Вы рассчитываете заполучить меня в качестве

трофея. Напрасно. Я скорее умру.

47

Донован широко усмехнулся, довольный тем, что

наконец сумел задеть за живое эту не в меру языкастую

красавицу.

— Успокойтесь, сударыня. Пока еще ничего не

решено и никто не обрекает вас на такую почетную

участь. Спокойной ночи.

С этими словами он, поклонившись, удалился; вслед

за ним вывели Эрика.

— Будь ты проклят! Будь ты проклят! — в отчаянии

проговорила девушка.

Затем, вспомнив, что она не одна в комнате, Кэтрин

повернулась к Эндрю и сестре.

Ни у кого из них больше не оставалось сомнений:

Джеми-младший, он же Яков IV, отныне король

Шотландии, но каждому из присутствующих эта

новость сулила совершенно разное.

4

Эндрю начал привыкать к неспокойной тишине,

оставшегося без хозяина, дома. Ему выделили комнату,

примыкавшую к спальням Энн и Кэтрин; впрочем,

смежные двери были предусмотрительно заколочены. И

первую ночь, проведенную под кровом Мак-Леодов, он

на удивление себе даже поспал — вещь непростая,

когда знаешь, что она в двух шагах, за стеной. Энн,

красавица Энн! Как хотелось ему утешить и успокоить

се! Он сам себя не понимал; ни одна женщина не

производила на него такого впечатления.

Ночь напролет он слышал ее шаги за дверью;

впрочем, точно такие же звуки доносились из комнаты

Кэтрин.

48

Все, что он мог сделать в создавшейся ситуации, —

позаботиться о их безопасности, и сестры прекрасно

осознавали это.

«Король умер, да здравствует король!» — этим

возгласом из века в век поминали старого и восславляли

нового монарха. Зная обычай, горожане ждали дня,

когда на носилках пронесут накрытый черным

балдахином гроб Якова III и бывший монарх проделает

свой последний путь в Кэмбускеннетское аббатство,

место захоронения шотландских королей.

В тон общему настроению небо в этот день

разразилось нескончаемым проливным дождем. Капли

воды били по стеклам и стенам, стекали с подоконников

и крыш, сливались в бурные ручьи и растекались

гигантскими лужами на грязных улицах. Над

сумрачным городом разносился неумолчный звон

колоколов.

Под приглушенную дробь барабанов кортеж с телом

мертвого короля проследовал через город. Гроб верхом

сопровождал король Шотландии, Яков IV, за которым

следовали его приближенные, и среди них — Донован

Мак-Адам.

Кэтрин стояла у окна вместе с Энн и Эндрю и

смотрела на траурную процессию, проходившую мимо

их дома. Донован глянул вверх, словно рассчитывая

увидеть ее. Он не мог видеть ни ее саму, ни слез на ее

щеках, но знал, что она сейчас плачет.

Страх охватил город, когда одного лорда за другим

начали уводить в Эдинбургский замок на суд и

расправу. В ожидании приговора они томились в стенах

49

крепости, где воссел на престол некоронованный

король, начавший свое правление с кровопролития.

В этот ранний рассветный час к охраняемому стражей

гробу, стоявшему в центре зала аббатства, проследовал

человек, чиркая шпорами по каменному полу.

Стражники не пошевелились. Не отрывая глаз от гроба,

он приблизился к нему и, только оказавшись в трех

шагах от постамента, заметил, что в зале стража.

— Оставьте нас наедине! — приказал он

безжизненно-ровным

голосом;

люди

бесшумно

удалились.

Упав на колени перед гробом, он уронил голову на

крышку и застыл, такой же неподвижный и безмолвный,

как колонны вокруг него.

За одной из них стоял Донован Мак-Адам. Слишком

хорошо зная короля, он чувствовал, что эти смутные

часы перед рассветом могут оказаться непереносимыми