Наталья: Соммерфильд Сильвия

смертью заставить его заплатить за все.

Он медленно въехал во двор замка с таким

надменным спокойствием и самообладанием, что

Флеминга затрясло от злости. Посадка Донована всегда

была предметом всеобщей зависти, и лорд-изменник не

был исключением.

404

В пустом на первый взгляд дворе Донован остановил

скакуна, спешился и отошел в сторону от лошади.

Снедаемый тревогой, он тем не менее неторопливо снял

латные рукавицы с таким видом, будто это было для

него самым важным занятием на свете.

—

Милости просим в Хермитидж, милорд.

Донован обернулся. Он был поражен, увидев перед

собой Флеминга и Дугласа, но по его внешнему виду

определить это было невозможно.

—

Ваше приглашение было так настойчиво, что я

не смог отказать вам, милорды, — с подчеркнутой

издевкой произнес он, бросая изменникам вызов.

—

Что-то невеселый у вас вид, — ухмыльнулся

Флеминг. — Уж не боитесь ли вы?

Флеминг сознательно выводил его из себя, и Донован

это понимал. Но он чувствовал, как гнев закипает в нем.

Дорого он дал бы в этот момент за меч!

— Где моя жена?! — спросил Донован, стиснув

зубы.

—

Ах да, жена и свояченица. Они в безопасном

месте, до которого вам не добраться.

—

Если вы с ней что-нибудь сделали, я... —

Донован двинулся на Флеминга.

—

Ни шагу ближе, милорд, иначе вашей жене

придется расплачиваться за ваш дурной характер.

Донован остановился.

—

Где она? Я хочу ее немедленно видеть!

—

В свое время, — сказал Флеминг, двигаясь к

двери. — Прошу!

Донован понимал, что он на волосок от смерти, но

прошел внутрь, оказавшись в кольце людей Флеминга.

Ему заломили руки за спину и связали. Донован

405

взглянул на Флеминга и Дугласа, удовлетворенно

глядящих на происходящее.

—

Благородные лорды, — усмехнулся Донован, —

отчего вы не пожелали сразиться со мной лицом к лицу,

как подобает мужчинам?

—

К чему? — любезно спросил Флеминг. —

Зачем махать мечом, когда мы можем убить вас, не

подвергая себя опасностям! Вы даже можете сами

избрать для себя смерть.

—

Умирают все одинаково.

—

В самом деле? — В голосе Флеминга заиграло

веселье. — Если перед собственной смертью вы

увидите, как медленно и мучительно умирает ваша

жена, то, может быть, вы измените свое мнение, лорд

Мак-Адам?

Донован прищурил глаза и выдержал долгую паузу,

достаточно томительную для того, чтобы Дуглас, и без

того нервничавший, совершенно взвинтился. Только

после этого Мак-Адам тихо сказал:

—

Вы что-то хотели получить от меня перед тем,

как убить, не так ли, лорд Флеминг? Что же именно?

Может быть, мы сможем договориться о сделке?

— Сделке! — рассмеялся Дуглас.

—

Потише! — огрызнулся на того Флеминг. —

Нам нужен от вас маленький пустячок. Подпись на

одном заранее подготовленном документе.

—

И вы думаете, что я его подпишу!

Теперь от души смеялся Донован, и смех его был

острым, как лезвие бритвы.

—

Не очень-то веселитесь, накладно будет, —

небрежно заявил Флеминг.

406

—

Хватит темнить и стращать невесть чем,

милорд. Перейдем к делу.

Флеминг побагровел, и его рука невольно потянулась

к мечу, но в разговор ворвался новый голос:

—

Может быть, мое присутствие развлечет вас,

Мак-Адам? — спросил Эндрю.

—

Англичанин! — почти шепотом промолвил

Донован. — Вот мы и встретились снова. Я знал, что

встречу тебя здесь...

—

Я служу своему королю с тем же рвением, как

вы своему, — сдержанно заметил Эндрю. — Как уже

было сказано, нам от вас кое-что нужно, лорд Мак-

Адам, и вы проявите большую мудрость, если

внимательно прислушаетесь к тому, о чем я вас

попрошу. Тогда, может быть, вам все станет ясно.

—

Я не сдвинусь с места, пока не увижу Кэтрин.

Что вы с ней сделали?!

—

Привяжите его к стулу, — теряя терпение,

распорядился Флеминг.

Донован с ненавистью смотрел на Крейтона, пока

солдаты привязывали его к стулу. Ему и в голову не

могло прийти, что англичанин ломает голову над тем,

как освободить его и помочь выпутаться из

создавшегося положения.

26

Пройдя через комнату, Эндрю остановился подле

пленника; и снова в глазах шотландца он прочитал

странное выражение глубокой личной неприязни.

Конечно,

шотландский

дворянин

должен

был