Unknown - ЕЕРОДИТЕЛИ

А я не без тайного смущения подумала, что могу теперь прочитать Славкины мысли… впрочем, это и так несложно… я-то ведь думаю о том же самом…

Сгрудившись в кучку, держа полные бокалы наготове, почтительно выслушали традиционное обращение президента (между делом я не без интереса наблюдала, как ходит ходуном, в панике силясь удержать двумя пальцами бешено пляшущую ножку хрустального сосуда, грубая, красная, вся в цыпках Славкина рука - и пыталась представить себе, но безрезультатно, как она будет ласкать меня); наконец, на экране возник знакомый каждому россиянину грозный диск с нервно подрагивающими стрелками - и чаши со звоном сдвинулись. Боммм! Тут со мной произошло что-то странное. Словно в сказке о Золушке, где чары доброй феи не выдерживают полуночного боя, наваждение, которым окутал меня Гарри, под звон курантов вдруг рассеялось - и я совсем другим, трезвым и очень ясным взглядом увидела себя, свой приход сюда и весь этот Новый Год; замерев с бокалом у рта, я вдруг поняла, что самое лучшее для меня сейчас - бежать, бежать отсюда, как Золушка, роняя на ходу части одежды и реноме; я уже сделала движение к двери… Но, видимо, Гарри, у которого хоть и не было дара ясновидца, зато интуиция была прямо звериная, уловил что-то - и положил руку мне на плечо; а в следующий миг было уже поздно - «бомм1, бомм2, бомм3… бомм12», как сказали бы мои родители-теоретики…

- С Новым Годом!!! - тоненько выкрикнула порозовевшая Катя; я залпом опустошила свой бокал; сразу вдруг стало как-то весело и легко - и все заулыбались, словно только теперь ощутив себя, наконец, вне взрослого надзора.

Верхний свет погасили вновь; Гарри зажег свечи, ароматизированные жасмином и лавандой, - и обстановка в гостиной сделалась уютно-интимной. Как вам должно быть известно по опыту, коллеги, ничто так не располагает к любовным утехам, как совместный просмотр видеофильма; Гарри, тоже зная об этом и, видимо, боясь, как бы сюжет вечеринки не вышел из намеченного русла, сам занялся расстановкой фигур - поместил на краю дивана Славку, рядом - меня, затем уселся сам, а подле посадил белокурую Катю. Та и не догадывалась, что, обнимая ее правой рукой, левой он то и дело поощрительно подталкивает меня в бок. Тщетно!.. Славка пока что и не думал со мной заигрывать; похоже, он был растерян и смущен не меньше моего.

Между делом мы, все четверо, потягивали каждый из своей посуды - кому что нравилось: Катя - шампанское, мы с Гарри - «Хеннесси», а Славка, похоже, вновь перешел на пиво. Очень кстати война миров на экране подошла к концу и Гарри поставил взамен другой фильм - судя по заставке, жесткое порно, вполне в духе Влада, невольно подумала я - и тут же выругала себя, что за последний час вот уже третий раз вспоминаю о профессоре Калмыкове, о котором давно и строго-настрого приказала себе забыть. Впрочем, кажется, не я одна в эту минуту боролась с запретными мыслеформами: судя по той навязчивой целеустремленности, с которой Гарри уничтожал «Хеннесси», и по тому, как все чаще подергивалось его лицо, ему тоже не давали покоя воспоминания о брошенной половине. В следующий миг он, видимо, решил разом с ними покончить, потому что вдруг вскочил с дивана, грубо сдернул с него Катю и повлек ее прочь, - и спустя секунду я услышала, как за ними захлопнулась дверь тети-Зариной спальни.

Теперь мы с моим «суженым» остались наедине. Забавно, но в эту минуту, когда все вокруг, казалось, так и побуждало нас к сближению, он, бедняга, смутился еще больше: весь напрягся, вцепился в пустую бутылку и отодвинулся от меня, насколько мог. Да и сама я, признаться, чувствовала себя странновато. Взамен того, чтобы настроить меня на игривый лад, откровенные сцены фильма предательски напомнили мне о Владе, - и я со стыдом чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь; боясь вконец опозориться, лихорадочно впилась острыми кончиками наманикюренных ногтей в мякоть ладоней. Несколько минут мы молча сидели бок о бок, нервно вздыхая и стараясь не глядеть на экран; наконец, Славка робко спросил:

- Покурим?..

Я обрадованно кивнула: курить я бросила месяц назад - но сейчас, похоже, это был единственный шанс как-то разрядить атмосферу тягостной неловкости. Славка сбегал в прихожую, принес мою «шиншиллу» и свою потертую косуху, в чьем боковом кармане обнаружился початый «Кэмел», - и мы, утеплившись, вышли на лоджию: хозяин, с детства остро чувствительный к посторонним запахам, терпеть не мог, когда курили в доме.

Как это часто бывает, новогодние праздники пришлись на оттепель, накрапывал мелкий дождик; Славка, не зная, что сказать, изображал дракона, выпуская дым через ноздри. Я, облокотившись на перила, делала вид, что любуюсь на звезды; увы, на самом деле облака надежно прятали их той ночью. Несколько секунд прошло в стесненном молчании. Мимо пролетела падающая звезда; конечно, то был всего-навсего тлеющий окурок, брошеный нерадивым соседом, но я все равно успела загадать желание, которое, как и принято в новогоднюю ночь, исполнилось в ту же секунду: Славка осторожно и хитро покосился на меня и смущенно ухмыльнулся: