- Мой брат с супругой, очевидно, боясь косого взгляда Евгения и Рожера, откладывают свое
возвращение, - откликнулась Констанция все так же иронично, - нас было бы на двое больше.
- А Сибилла?
- Сибилла скоро выйдет замуж, - вытаскивая из хвоста отделившийся волос, задумчиво
проговорила графиня, - а пока она может мирно спать в своих покоях. Дворцовая жизнь, к её
счастью, спокойна и безмятежна.
- Долго ли вы пробудете в Париже? - поинтересовался Генрих.
- Мне лишь нужно сшить платье для их высочества, и я вернусь в Аржантёй.
- О! - возразил тот, - я бы на вашем месте так не торопился, моя дорогая. Будьте уверены, к
вечеру здесь будет предостаточно людей с правого и левого берега, которые захотят с вами
познакомиться.
И он был прав. Уже к полудню во дворец прибыл хозяин портной лавки острова; через два
часа появился хозяин магазинчика с левого берега; потом еще несколько человек, но которых так
и не пустили. Хозяева же магазинов терпеливо ждали приема во дворе, в то время как Готель
снимала первые мерки с их высочества:
- Ой, мадмуазель, не стоит верить всему, что говорят политики. Его отец всеми правдами
старается распространить своё влияние в королевстве, потому он и жужжит над графиней
ежечасно, - заметила Сибилла, подняв за спиной свои светлые волосы и терпеливо не шевелясь,
пока её мерили.
- Мне он показался довольно милым, ваше высочество, - облизывая нитку, делилась Готель.
- Возможно. Генрих мил, и щедр! Но, поверьте мне, моя дорогая, вы не успеете оглянуться,
как останетесь одна одинёшенька, где-нибудь в Шампани, с дюжиной детей на воспитании.
Молодые сеньоры, вроде него, сейчас помешаны на современной литературе, а сами понятия не
имеют об ответственности, кроме как о нескольких весьма докучных приемах обольщения,
вычитанных ими где-то в куртуазных романах! Так что, позвольте мне дать вам совет, милая
Готель. Молодость слишком быстротечна, а жизнь коротка. Не будьте беспечны, не подавайтесь
на мелочи, и пользуйтесь её дарами, если судьба к вам благоволит. Пользуйтесь. Пользуйтесь, и не
стойте! - договорила с волнением Сибилла и, повернув голову через плечо к застывшей позади
Готель, сердечно вздохнула и чуть слышно прошептала, - прошу вас, не стойте.
- Простите, ваше высочество, - очнулась портниха, - позвольте мне еще несколько минут.
Еще перед обедом Готель вышла во двор и пообщалась с пришедшими к ней гостями. Старый
мастер с острова - Морис Бертьé и совсем молодой портной с левого берега - Клемáн Сен-Клéр
наперебой хвастали своими лавками, куда, по их мнению, ходили за нарядами самые важные
особы Парижа; на что девушка, в силу своей мягкости, заверила обоих, что в самое ближайшее
время сошьет для их лавок несколько вечерних платьев. Насилу вырвавшись из рук коммерсантов,
Готель влетела во дворец, как ужаленная, и бросилась со сбитым дыханием на первую
попавшуюся скамейку. Она вдруг почувствовала, что скучает монастырю, по его умиротворению;
и по тихим лесным прогулкам, и узким кельям, в которых нет ежеминутного риска попасть на
страстную дискуссию или светский спор. Ей неутолимо захотелось шить, утонуть в этом процессе
с головой, что, возможно, отвлекло бы её хоть ненадолго от раутов и успокоило душу.
Готель пробыла у себя до заката. Она шила пока свет за окном давал такую возможность, а
потом, полежав всего несколько минут на кровати, вышла в пустынный коридор. "Зачем нужен
такой большой дом всего для нескольких человек, которых здесь и так никогда не найдешь", -
думала она. Она неторопливо прошла по дворцу и вышла в сад, но на улице было также пусто и
безлюдно. Готель села на каменную скамейку и, услышав, как заурчало у неё в желудке, с досадой
вспомнила, что пропустила обед. Девушка обошла здание дворца сзади и обнаружила дверь, где
непрерывно заходили и выходили слуги; она даже отыскала дворцовую кухню, только там ей
ничего не дали. Какая-то, немая девочка лет шести в сером платье по самую щиколотку,
проводила её обратно во дворец, в ту самую комнату, где утром она общалась с Генрихом и
Констанцией, и, проглотив голодную слюну, Готель послушно села за стол ожидать какого-либо
дальнейшего развития. Просидев на одном месте около часа в полном одиночестве, она, было,
встала, но тут двери с противоположной стороны распахнулись и несколько поварят, каждый со
своей тарелкой, стройной вереницей прошли мимо стола. В одной тарелке лежал пшеничный хлеб,
Читать дальше
