Unknown - [Zamaleev A.F.] Lekcii po istorii russkoi filosofi(BookFi.org)

Переходя от сатиры к положительному идеалу государства, автор "Путешествия в землю Офирскую" развил целое "зерцало князей" - причудливое политологическое наставление о благоразумном правлении. В Офире "власть государская соображается с пользою народною", правда, народ - это в основном высшие слои, т.е. дворянство и сановники. Общим народным согласием "соделаны" также законы, которые "беспрестанным наблюдением и исправлением в лучшее состояние приходят". Правительство здесь "немногочисленно, но и дел мало, ибо внушенная из детства в каждого добродетель и зачатия их не допускает". Народ в Офире чтит в первую очередь добродетель, затем

66

закон, а уж потом властителей. В "зерцале" это обосновывалось тем, что "не народ для царей, но цари для народа, ибо прежде нежели были цари был народ". Офирский царь получает власть по наследству, он назначает чиновников, воздействует на законодательство, но не может самостоятельно издавать законы. "Цари, - как сказано в одном из пунктов "зерцала",- не бывают ни ремесленниками, ни купцами, ни стряпчими и не ощущают многих нужд, которые их подданные чувствуют, а потому и неудобны суть сами сочинять законы". Однако высокое положение, занимаемое царями, все же оставляет им "множество случаев соделать преступления". Для избежания этого предусматривался ряд привентивных мер: запрещались личные почести царям, им не дозволялось иметь личную охрану и при жизни и даже сразу после смерти им не воздвигались памятники; лишь по прошествии нескольких десятилетий собрание мудрых мужей "непредвзято" оценивало деяния покойного властителя.

Сами офиряне разделялись на несколько строго иерархизированных сословий. На вершине пирамиды стояли аристократы-дворяне; царь среди них был лишь "первым среди равных". Только дворянам представлялось право занимать руководящие посты в стране, в армии, обладать законодательной властью. Доступ в их среду для представителей других сословий был практически исключен. За ними шли средние помещики и незначительное по численности купечество 4. Купеческие депутаты допускались лишь в департаменты "домостроительства", государственных доходов и торговли, но и то в ограниченном количестве. Самый низкий класс - крестьяне; они обрабатывали землю и несли на себе всю массу государственных податей, оставаясь в то же время большей частью в крепостной зависимости. Щербатов находил подобное состояние вполне нормальным, и еще в бытность свою депутатом Уложенной комиссии настойчиво протестовал против каких бы то ни было "освободительных" тенденций. Однако он ратовал за хорошее обращение помещиков с крестьянами, о чем свидетельствует соответствующий пункт офирского законодательства: "Не будь жесток к рабам твоим; служащих тебе не оставь без довольного пропитания и одежды; живущих на твоих землях не отяготи излишними податьми и работою, и не оскорби их жестокими наказаниями; ибо правительство на все сие имеет присмотр и обличенного тебя в таковых беспорядках лишит управления твоих имений".

Жесткий правительственный контроль устанавливался и в духовной сфере. В Офире за нравами и религией наблюдала полиция. Сами священники служили в полиции и носили форму офицеров. Обязательной считалась еженедельная молитва в храме. Богохульство тяжко каралось. Уличенный в этом преступлении лишался своих должностей, имение его и он сам отдавались под опеку, дети отымались от

67

воспитания. Если к тому же обвиняемый упорствовал в своем заблуждении, он, "яко бешенный", подвергался заключению и оставался там, "дондеже исправится и принесет публичное признание в безумии своем". Священнослужители вмешивались в семейные отношения, контролировали нравственность супругов. Строжайше запрещались не только многоженство и сожительство, но и разводы. "Виновная" сторона предавалась осуждению и изолировалась от общества. Офиряне не изучали ни литературы, ни философии, ни даже теологии - все необходимое в смысле духовности и идеалов им доставляло государство. Благодаря этому пресекались плевелы разномыслии и соблазнов. Офирская система поощряла лишь технические усовершенствования, умножавшие материальное благо. Щербатовская утопия несла на себе все черты феодально-полицейского государства, предвосхищая в этом отношении мрачные реалии "казарменного" социализма.

Стихия Щербатова - яростная, неудержимая критика, которая по своей глубине, прозорливости намного превосходила его позитивные политические построения [ И.А. Федосов ]. Эту раздвоенность сознания, разобщенность между сатирой и предвидением он передал своему знаменитому внуку - П.Я. Чаадаеву.