Санин Евгений - Мы - до нас

Мономах:

- Ну что, доволен? Отобрал покой

В тот час, когда легко и без сомненья

С горячим сердцем, твердою рукой

Мне нужно принимать свои решенья?

Когда, казалось бы, иди, верши

Все то, о чем вчера и не мечталось,

Я должен здесь сидеть один, в тиши

И размышлять: что вдруг со мною сталось?

(вставая и подходя к окну)

Всю радость – как рукой сняло!

Все силы, как запорошило…

Снег… снег… как там все замело,

Так тут, напротив, – только обнажило!

Мне мнится, что пролил чужую кровь

Я из своей мучительнейшей раны…

Летописец:

- Да, князь, отныне вновь и вновь

Тебя лишать покоя будут ханы!

Мономах:

- Тебя я для чего приблизил?

Чтоб ты мне – правду говорил!

Летописец:

- Я и сказал…

Мономах:

- Нет, ты меня унизил -

С купцом-преступником сравнил!

Летописец:

- С клятвопреступником!

Мономах:

- Молчи, упрямый!

Язык тебе отрезать приказать?

Летописец:

- Но, князь, ведь крест же – тот же самый !..

Мономах

(возвращаясь на трон, после молчания):

- Утешил, нечего сказать…

Забудем спор. Тебе я доверяю.

Но, сам не зная, что со мной уже,

Я, Мономах, монахом повторяю:

Мне нужен мир… мир… в собственной душе!

(подходя к летописцу)

И вот, пока ты не поставил точку,

Позволь из хартии твоей

Мне вычеркнуть одну лишь строчку…

Летописец

(показывая):

- Вот эту?

Мономах:

- Да! И пожирней!

Летописец прячет за спину руку с хартией.

Мономах:

- Я ничего не пожалею!

Мехов и золотых монет

Получишь – горы!

Летописец:

-Я не смею…

Мономах:

- Полкняжества в придачу!

Летописец:

- Нет!

Мономах:

- А не отдашь – заставлю силой,

И твоей кровью зачеркну!

Летописец:

- Как ханов?

Мономах

(со стоном):

- Господи, помилуй!

(обращая взгляд на икону)

- Сам прикажи ему!..

(требовательно протягивая перед летописцу руку)

- А ну…

Дверь открывается. Входит довольно потирающий руки Ратибор.

Ратибор:

- Я давеча пришел, а тут – смотрю

Стоит несметная толпа народа!

(видя, что Мономах не слышит его, повторяет)

Толпа стоит народа, говорю…

Мономах:

- Так за него и страждем, воевода!

Ратибор

(подхватывая):

- Еще и повоюем за народ!..

(летописцу)

Готовь побольше перьев и бумаги,

Чтобы достойно описать поход,

Исполненный победы и отваги!

Летописец

(кланяясь):

- Все сделаю, как ты велишь!

Ратибор:

- Люблю монахов, между прочим,

За послушанье, этот - вишь!

Какой смиренный!

Мономах

(ворчит):

- Даже очень!

Ратибор

(подходя к столу и перебирая письма):

- То хорошо, что всех ты отпустил!

Гляжу, уже ответы появились?

Все больше, больше, больше наших сил!

Как они сразу все зашевелились!

Дверь открывается и входит гонец. Он передает грамоту Мономаху, тот читает ее и кладет на стол.

Ратибор:

- Гонцы, гонцы, смотрю я, без конца!

Спешили, видно, без ночлега…

Мономах:

- От Святополка только нет гонца,

Да… от мятежного Олега.

Мономах и воевода перебирают свитки, и обсуждают между собой каждое письмо.

Летописец:

- Есть в памяти у каждого страница,

Которую бы нам хотелось сжечь.

Она порой в ночи кошмаром снится,

А утром не дает расправить плеч.

(глядя на Мономаха)

Да, у кого-то это только строчка,

А у иного – неподъемный том.

Когда ж конец всему поставит точка,

То будет поздно вспоминать о том,

Что было нам дано благое время,

Когда, упавши перед Богом ниц,

Могли мы снять безжалостное бремя

Своих постыдно-горестных страниц…

Ратибор

(показывая одно из писем):

- Вот этим к нам – день-два лишь ходу!

Пойду, теперь бы надо нам успеть

Все приготовить к их приходу…

Мономах:

- Постой! Ты… вот что мне ответь!

(заглядывая в глаза Ратибору)

После того, как крест твой князь нарушил,

Пойдешь ли ты с ним, как и прежде в бой?

Ратибор:

- Да ты и впрямь, как будто занедужил!

Ну что ты, княже, делаешь с собой?

Да все мы ежедневно, ежечасно