Санин Евгений: Исцеление Вечностью

Евгений Георгиевич Санин

ИСЦЕЛЕНИЕ ВЕЧНОСТЬЮ

роман

Светлой памяти моего дедушки

Евгения Михайловича Калачёва

(в честь которого назвали меня родители),

положившего жизнь свою за Отчизну

и нас, ныне живущих,

в 1943-м году под Смоленском…

«Грядущаго ко Мне не изжену вон…»»

(Ин.6,37)[1]

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Закат на рассвете

Глава первая

1

- Что это?

Император Траян тяжелым хмельным взглядом посмотрел на срочно вызванного секретаря.

И брезгливым жестом показал на лежащий на столике около кувшина с двумя кубками вина листок.

- Обрывок папируса, цезарь! – недоуменно пожал плечами тот.

Разделявший с императором винную трапезу смотритель течения Тибра, его берегов и римских клоак Плиний Секунд Младший, племянник знаменитого ученого, погибшего во время извержения Везувия, неодобрительно хмыкнул.

- Я вижу, что это не пергамент! – сделав несколько больших глотков из кубка, согласно кивнул ему Траян. – И поэтому спрашиваю – что это?

Секретарь при этих словах по-солдатски вытянулся, и лицо его стало сразу строгим и озабоченным.

Мало того, что он был военным трибуном. Так еще и прошел неплохую школу работы секретарем во время правления двух прежних императоров. При первом из них, Домициане, чтобы не остаться без головы, нужно было мгновенно оценивать обстановку. Правда, при втором – престарелом и добродушном Нерве – можно было немного расслабиться. А при нынешнем, славящемся простотой и доступностью – он даже носилками не пользовался, в отличие от предшественников, ходя по Риму пешком, - и вовсе стал позволять себе легкие вольности. Но тут вдруг словно повеяло прежними страшными временами. Поэтому, сообразив, что дело, кажется, куда серьезнее, чем он ожидал, секретарь внимательно ознакомился с листком папируса и сказал:

- Судя по тому, что здесь упомянуто имя «Христос», надо полагать, что это из книги какой-нибудь христианской секты!

- Я понимаю, что это не из «Истории» или «Анналов» Корнелия Тацита – усмехнулся Траян и, снова поднимая кубок, приветливо кивнул своему сотрапезнику. - Если не ошибаюсь, твоего друга, мой дорогой Секунд?

- Да, достойнейший владыка! – благодарно наклонил голову Плиний.

Траян осушил кубок до конца и, подождав, когда Плиний наполнит его вновь, взглянул на секретаря еще более тяжелым взглядом.

И стукнул кулаком по обрывку папируса, проливая на него из кубка вино:

- А вызвал я тебя вот по какому поводу! Как ты думаешь, Титиний Капитон, где он был обнаружен?!

- Полагаю, где-нибудь в катакомбах или в другом месте их тайных сборищ, цезарь! - предусмотрительно делая полшага назад, осторожно ответил секретарь.

Кто-кто, а он прекрасно знал, какая тяжелая и меткая рука в бою и во время тренировок у этого императора-полководца.

- Так вот, - вытирая руку прямо о тунику, хмуро сказал тот. - Этот папирус найден — в моем дворце!

- Что?! - забывая осторожность, рванулся к столу секретарь.

- То, что слышал! - по-солдатски грубо рявкнул на него Траян. - Пять лет назад я возобновил закон, запрещавший тайные общества и косвенно касавшийся христиан. В этом году начал гонения, правда, не такие массовые, как при Нероне, а только по частным обвинениям, уже непосредственно против них. И вдруг, о боги! Что я вижу? Их следы ведут чуть ли не в мою спальню! Поэтому мне особенно важно знать, что было написано во всей этой книге!

- Я навел кое-какие справки, как ты того пожелал, владыка! – с поклоном обратился к нему Плиний. - Судя по некоторым фразам, это отрывок из написанной всего несколько лет назад книги под греческим названием «Апокалипсис». В ней некий христианский апостол Иоанн, или как с особым почтением называют его единоверцы, Богослов, описывает свое Видение или Откровение, которое было дано ему его Богом на острове Патмос, где он пребывал тогда в ссылке…

Прикрыв глаза, Плиний начал подробно рассказывать то, что передали ему сведущие люди.

-Так…

- Так.

- Так! – сопровождали его слова ничего хорошего не предвещавшие возгласы императора.

Траян слушал своего сотрапезника, и лицо его начало медленно наливаться кровью.

- Цезарь! – воскликнул секретарь, начиная беспокоиться за здоровье императора. - У нашего Секунда прекрасный слог, отличные знания и завидная память! Прикажи ему самому взяться за писание истории и – клянусь Юпитером - он превзойдет умением своего великого друга!