Санин Евгений - Мы - до нас

И сам он из нее – уже не вышел!

Столы ломились от различных блюд,

Стояли, подбоченясь, в ряд кувшины…

И к ним рванулся хан и его люд,

Давя друг друга и гася лучины.

Расселись шумно, только смех вокруг,

И, ничего не видя и не слыша,

Запировали весело, как вдруг

Над головами их разверзлась крыша!

И вместо неба – с луками в руках

Сын Ратибора с меткими стрелками.

Вскочили половцы: «Эй! Ай! Ох… Ах!»

Прикрылись, кто кувшином, кто руками…

Пропела звонко первая стрела,

Вонзаясь прямо в сердце хана злого,

За ней вторая… третья… И пошла

Охота до последнего живого!

Кричали люди ввысь: «Всё! Перестань!»

Метались люди: «Хватит, пощадите!..»

А вниз ответом: «Вы хотели дань?

Так вот она вам! Нате! Получите!»

Всё реже были крики, и когда,

Уж ничего не видя и не слыша,

Итларь с людьми умолкнул навсегда,

Открылась дверь и затворилась крыша…

Как мне сказали, так и говорю.

Но только даже в этот век суровый,

Еще рассветную зарю

Я не видал такой багровой…

Последний прибывший на княжий суд человек заслоняет летописца, и он умолкает. Появляется Мономах. Он энергичен и радостен. Вместе с ним – его сын Изяслав.

Народ

(приветствуя князя):

- Кормилец наш!

- Отец родной!

- Ты спас всю Русь от ханской тризны!

- Мы все с тобой душой одной!

- Нам за тебя не жалко жизни!..

Тиун

(кланяясь Мономаху):

- До нужд народа снизойди!

Чтоб не было вражды и мести,

Послушай, князь, и рассуди

Всех их по совести и чести!

Мономах

(оглядывая пришедших, благодушно):

- Я суд свой отложил на пару дней.

Но думаю от этого решенья

Мои не станут менее верней

И более неправедны прошенья!

Меня держали срочные дела,

Которые и вас касались тоже.

Ну, а теперь, когда пора пришла,

(крестясь на икону)

Благослови меня на суд сей, Боже!

С кого начнем?

Тиун

(подталкивая вперед двух крестьян-смердов):

- Да вот, хотя бы с них!

Мономах:

- В чем суть?

Истец

(показывая на ответчика):

- Прошу я на него управу,

В который раз он на полях моих

Наводит сильную потраву!

Мономах:

- Вина доказана?

Тиун:

- Вполне!

Давно уж нет меж ними мира!

Мономах:

- Тогда осталось только мне

Сказать, какою будет вира!

(подзывая летописца)

- Пиши!

Тиун

(подсказывая):

- Пять кун в казну и три ногаты -

(показывая на истца)

Истцу!

Мономах:

- Быть посему за вред!

Истец

(ворча, но с довольным лицом):

- Не хватит и для ткани на заплаты…

Но будет теперь в страхе мой сосед!

Мономах

(летописцу):

- Ты все молчишь! По совести и праву,

Быть может, я не прав. Но ты представь -

Какую б ханы навели потраву?!

Им только волю дай, или… в живых оставь!

В дверях показывается Ратибор. Увидев в гриднице толпу народа, он недовольно качает головой. Мономах, заметив его, огорченно разводит руками, мол, сам видишь – дела… Ратибор показывает на свой меч и доспехи, дескать, пойду, проверю пока, как готовится оружие к предстоящему походу, и выходит. Суд продолжается.

Тиун выводит нового истца и связанного по рукам и ногам ответчика.

Мономах:

- Кто он такой, и почему так связан?

Тиун:

- Это разбойник, князь, - тать коневой!

Он своровал коней, и я обязан

Такого тебе выдать головой!

Мономах:

- Да, это не какая-то потрава.

Закон гласит, и с ним согласен я!

(ответчику, строго)

Лишаешься имущества и права,

И вольности…

Ответчик:

- Князь, пощади меня!..

Ответчик, падая на колени, ползет к Мономаху, но гридни останавливают его.

Мономах

(летописцу):

- Смотри, смотри, как страшно быть рабом!

И за вину, заметь. А так безвинно,

Оставь я ханов, стали бы кругом

Рабами все! Все, начиная с сына!

(народу)

- Доволен ли таким решеньем люд?

Народ:

- Да, слава Богу!

- И тебе, князь, слава!

Победивший истец

(восторженно):

- У князя Мономаха – скорый суд!

Побежденный ответчик

(злобно):

- И скорая, жестокая расправа!

Тиун

(выводя могучего мужчину, по виду и одежде кузнеца):